Онлайн книга «Горящая колесница»
|
— На самом деле два миллиона. — Да неужели? — Именно так. Дешёвая была страховка. — А что же наплели в десять раз больше? — Так ведь слухи. — Тамоцу-тян, это тебе кто сказал — про стоимость страховки? Парень мотнул головой: — Не помню… — На похоронах вы не пробовали спросить у самой Сёко, что стало с долгом? — Трудно же о таком спрашивать! — Да уж, наверное. — Что бы ни было, но тогда казалось, что Сии-тян раздавлена смертью матери, и говорить о деньгах как-то… — Но всё-таки из головы не выходила где-то в глубине засевшая мысль, что убийцей матери могла быть она — да? Это был уже жёсткий метод допроса, но Тамоцу не рассердился. Кажется, вина всё ещё тяготила его. — …Да. — А вот Сакаи-сан, или как зовут этого детектива, не рассказывал вам, есть ли у неё алиби? — Кажется, полиция это выясняла, но вроде бы точно установить не удалось. «Ах вот оно что! — Хомма решил это приберечь на будущее в качестве аргумента. — А вдруг полиция просто не докопалась до истины?» — А после похорон вы решили поехать к ней в Кавагути из-за того, что вас мучило это подозрение? Ответила вместо мужа Икуми, от которой он, по-видимому, ничего не таил: — Ну конечно, потому он специально и поехал. — Но оказалось, что она скрылась в неизвестном направлении, и он подумал, что сбежала. — Да. — Ну, трудно ведь поверить, когда такое случается… — Немудрено, мне и самому до сих пор не верится. Хомма достал фотографию женщины, которая называла себя именем Сёко, и показал Икуми: — Вы не припоминаете, когда-нибудь видели её? Икуми взяла фотографию в руки. — Когда Тосико Сэкинэ упала с лестницы, вы случайно проходили мимо и вызвали машину «скорой помощи». А потом в толпе зевак ваше внимание привлекла некая подозрительная женщина в тёмных очках — так и было? Не сводя глаз с фотографии, Икуми кивнула. — А если попробовать сравнить ту женщину с фотографией — не видите сходства? Икуми впилась взглядом в фотографию. В тесном помещении всё замерло. Но тут из-за раздвижной перегородки послышался бодрый голос официанта, который передавал на кухню заказ. Наконец, всё ещё сосредоточенно хмуря брови, Икуми покачала головой: — Эту женщину я не знаю. Никогда её не видела. Я не могу точно ответить, она ли была там той ночью. Не знаю, что же зря говорить… Ведь два года прошло, и видела-то я её мельком. — Но всё-таки как тебе кажется? — настаивал Тамоцу. — Я не знаю. Нельзя говорить наобум! Хомма кивнул: — Это верно. Спасибо. Он и не ждал, что всё будет просто: раз — и готово. Эта Икуми не из тех, что легко поддаются эмоциям. Но его заботило ещё кое-что. — Вы хорошо помните обстоятельства того, как Тосико Сэкинэ упала с лестницы? Икуми съёжилась, словно ей стало холодно: — Да, помню. Я в тот вечер возвращалась с работы. Я подрабатывала тогда в одном из кафе в здании вокзала. Иногда мне давали с собой оставшиеся нераспроданными пирожные, и в тот вечер тоже. Так вот, когда после этого происшествия я добралась домой и открыла коробочку, все пирожные были всмятку. Я от ужаса так вопила, что эта коробка у меня болталась во все стороны, а не то и вовсе выпала из рук. — Не хотелось бы вас возвращать к неприятным воспоминаниям, но всё-таки: а Тосико-сан кричала во время падения? Икуми молча покачала головой: — Об этом меня и полиция спрашивала, но я не слышала крика. Вдруг, прямо у меня на глазах, она кувырком слетела с лестницы — и всё. Хомма, поглаживая подбородок, думал, а Тамоцу заявил: — Полиция потому и решила, что это самоубийство. И сейчас, наверное, считается, что тут на пятьдесят процентов есть вероятность самоубийства. Сакаи-сан, тот следователь, про которого я рассказывал, тоже так думает. Говорит, что, если у неё не было намерения покончить с жизнью, она не стала бы пьяная спускаться по этой лестнице. Ведь есть же лифт. — Резонно. — Но только если послушать посетителей этого бара, «Тагава», тётушка лифт не жаловала, говорила, что ей в лифте плохо становится, особенно после того, как выпьет сакэ. Вроде бы она всегда пользовалась лестницей — и поднималась, и спускалась пешком. — Ну и ну… — И всё равно Сакаи-сан настаивал на версии самоубийства. Мол, если бы это был несчастный случай или если бы кто-то её столкнул, она бы непременно закричала. Хомма не считал, что это непременно так и есть. Если человека столкнули в момент, когда он испытал потрясение, когда он весь поглощён какой-то мыслью… — Всё зависит от ситуации, и человек может издать только что-то вроде хрипа или стона. А там, вообще-то, тихо было? Тамоцу рассмеялся: — В «Тагава» есть караоке, а в соседнем заведении — танцзал, там постоянно гремит музыка. Я туда тоже как-то ходил — даже соседа по столику не расслышать. Икуми была согласна с мужем: — Верно. Ведь тогда тоже на мой крик выбежали только люди из соседних домов и ресторанчиков. А в «Тагава», пока не поднялся переполох, никто даже не шевельнулся. — Тосико Сэкинэ часто ходила в бар «Тагава»? — Похоже, что бывала время от времени. — Регулярно? — Да. Мне Сии-тян рассказывала, ещё когда она с матерью жила. У тётушки была единственная отдушина — сходить в бар и посидеть там за рюмочкой. — По определённым дням? — В субботу вечером. Ведь тётя Сэкинэ работала в школьной столовой. В субботу у неё был выходной. Каждый субботний вечер. Если знать место, то можно затаиться где-нибудь поблизости… Убедиться, что подвыпившая Тосико вышла из бара, — и всего лишь толкнуть в спину. Кажется, всё очень просто. Однако тому, кто замыслил убийство Тосико Сэкинэ, для исполнения плана нужно было бы прежде всего некоторое время понаблюдать за жертвой и узнать её привычки. Только тогда удалось бы выяснить, что она ходит в бар «Тагава». Понадобилось бы время и определённые усилия. Итак, убийство, а убийца — женщина. Если это лже-Сёко, то она могла действовать и проще? Например, прикинуться торговым агентом и проникнуть в дом. Наверняка она не вызвала бы подозрений. А вдруг ей откуда-то стало известно, что Тосико Сэкинэ ходит в бар «Тагава», и она нарочно приехала в Уцуномию, чтобы этим воспользоваться? Если так, то опасная крутая лестница оказалась весьма кстати. |