Книга Горящая колесница, страница 95 – Миюки Миябэ

— Странная женщина эта Кёко Синдзё.

— Странная?

— Да. А разве нет? Ради своего благополучия обошлась с Сии-тян… как с вещью. А сама заняла её место. Но при этом выпускной альбом почему-то отправила бывшей однокласснице своей жертвы… Нет, всё-таки это странно. Почему она его просто не выбросила? Это ведь гораздо проще. Выбросить, и всё. Почему она вдруг повела себя так, словно испытывает вину перед Сии-тян, откуда вдруг такое «благородство»?

Тамоцу резко отодвинул стул, неловко поднялся и почти бегом через всю комнату бросился к балкону, выходящему на убогие корпуса.

В темноте маячила спина Тамоцу в белом свитере. Над его головой торчал шест для сушки белья. Хомма переставил свой стул, чтобы отвернуться и не видеть эту спину, слишком уж крепкую, чтобы она могла принадлежать привидению.

Пока что его лучше не трогать.

Новый адрес Каору Судо выяснить никак не удавалось. Через Икари Хомма обратился в местную полицию, только им ведь вечно некогда. Да и сам «передаточный пункт», Икари, тоже человек занятой. Одолжение за одолжением, и вот уже Хомме начало казаться, что он по уши в долгу перед другом. Что же касается самого детектива Икари, то он, похоже, пребывал в отличном настроении. Всё потому, что ему удалось-таки раскрыть то дело с кражей и убийством.

Оказалось, что всё было почти так, как и предсказывал Хомма. В результате арестовали жену преуспевающего бизнесмена и её подругу, секретаршу с бывшей работы. Стало ясно, что причиной убийства послужило желание заполучить принадлежавшее убитому имущество, и прежде всего его бизнес.

— Ты, брат, как в воду глядел. Спасибо за подсказку! — весело прокричал Икари в телефонную трубку.

Хомма словно увидел перед собой его довольное лицо.

— Что же стало решающим доводом?

— Выдержки ей не хватило. Мы же за ней целыми днями следили. Причём специально делали это так, чтобы она заметила. Вот и сдали у вдовушки нервы. Я попросил её прийти в участок в качестве свидетельницы — она и раскололась. Если бы ты видел, как она рыдала! Сказать по правде, психологические игры — это не для меня, очень уж изматывает.

Ещё некоторое время придётся потратить на то, чтобы доказать правдивость показаний обвиняемой.

— Это дело заставило меня заново задуматься о том, как же всё-таки устроена человеческая психика.

— Ты каждый раз это говоришь.

— Да нет, на этот раз я серьёзно. Честное слово! Вот попробуй угадай, где и при каких обстоятельствах молодая жена уговорила свою подругу вместе убить мужа?

«Сейчас угадаю, а он рассердится», — подумал Хомма, но тем не менее решил поразмышлять. Скорее всего, это было какое-то неожиданное место… Но прежде, чем Хомма успел что-то ответить, Икари продолжил:

— На похоронах!

— На чьих?

— Хоронили их бывшего босса. Причём это была женщина, заведующая отделом. У неё был рак, так что ей было всего тридцать восемь лет. Монах читал молитвы, а они в это время планировали, как бы избавиться от мужа! Нет ну ты представляешь?!

— Наверное, в тот момент они поняли, что жизнь коротка.

Решиться на убийство — это, конечно, крайность, но когда люди вынуждены присутствовать на обрядах, каким-то образом связанных со смертью, у большинства внутри что-то ломается: люди дают обещания, которые не в состоянии выполнить, раскрывают окружающим свои самые сокровенные тайны.

— Ну а у тебя как дела? Что-то прояснилось?

Выслушав рассказ Хоммы, Икари задумался:

— Отыскать Кёко Синдзё — это, конечно, важно. Только вот, если бы мы смогли отыскать труп жертвы, было бы ещё лучше.

— Да, ты прав.

— Ты уже обращался в отдел убийств полиции Яманаси по поводу тех подозрительных расчленённых останков?

— Нет ещё. Я-то уверен в том, чей этот труп, да только полиции нужны точные факты. А я сейчас веду расследование самостоятельно, не как офицер полиции… Для того чтобы провести широкомасштабную экспертизу с проверкой отпечатков пальцев, нужно будет предъявить гораздо более неопровержимые улики, чем у нас: «Пропала женщина А. Скорее всего, её убила женщина Б, которая впоследствии скрывалась под именем А. Сейчас женщина Б тоже скрывается». Вряд ли это произведёт впечатление на местную полицию и она сдвинется с места.

— Вот если бы удалось отыскать то, что легко опознать! Ты говорил, у Сёко Сэкинэ был неправильный прикус: два зуба выбивались из ряда? Такая хорошая отличительная примета! — Икари намекал на то, что нужно бы отыскать голову. — Только это, конечно, пустые разговоры.

— Где её будешь искать?..

— А я в последнее время, наоборот, склоняюсь к тому, что всё не так уж сложно.

— Почему это ты так думаешь?

Хомма попробовал объяснить Икари, что он имеет в виду, ссылаясь на замечание Тамоцу:

— Кёко Синдзё, с одной стороны, неуклонно следует долгу (если допустимо так это назвать…), а с другой — внемлет также и чувству. Тамоцу прав: выпускной альбом она могла просто выбросить, и дело с концом. Но нет, она отослала его бывшей однокласснице Сёко, специально потратила время. А между прочим, из-за этого могло открыться, что она выдаёт себя за Сёко Сэкинэ.

— А ведь и правда…

— Она действовала, исходя не только из того, что разумно, а что нет. У Кёко Синдзё была какая-то своя, особенная, сентиментальность, и она действовала по каким-то понятным только ей самой правилам. Выполняла всё тщательно и методично, а с этим альбомом почему-то поступила «по-человечески»… К тому же у меня из головы не идут слова Кураты о том, что Кёко была на редкость суеверной.

— То есть ты считаешь, что труп она расчленила только потому, что нужно было от него избавиться, а голову похоронила, как и подобает.

— Ну, в принципе да.

— Ясно… — Помолчав, Икари с энтузиазмом добавил: — Я на твоём месте проверил бы могилы её родителей!

— Ха! Конечно! Только могил-то не существует! — усмехнулся Хомма.

Останки родителей Сёко так и лежат в храме, куда они были временно сданы на хранение.

— Вот чёрт, а? Выходит, что ни одной зацепки нет! — С досадой прищёлкнув языком, Икари повесил трубку.

Пока Хомма, как выразился Исака, «ожидал Судо Каору», ему наконец-то удалось выспаться. Он много времени проводил с Сатору и даже сходил на реабилитационные процедуры к докторше Матико. Тамоцу же каждый день уходил из дому спозаранку, а вечером обязательно возвращался с какой-нибудь добычей.

Опросы он устраивал не для того, чтобы выяснить нынешнее местонахождение Кёко Синдзё, а для того, чтобы восстановить, как протекала жизнь Сёко Сэкинэ в Токио. Какая-то мелочь, связывающая судьбы Кёко и Сёко, может быть, могла бы и пригодиться. Но сведения, касающиеся одной только Сёко, на данном этапе следствия были уже ни к чему.