Онлайн книга «Десантура-1942. В ледяном аду»
|
– Ни черта не видно. Солнце глаза слепит. – Плохо… С наступлением темноты уже двигаться надо. – Юрчик почесал начавшую отрастать щетину. – Товарищ командир, а разрешите проверить… – подал голос Заборских. – Мы отделением туда дернем по-быстрому и… – Отставить… С тебя и твоих ребят ночных приключений хватит. Да и приказа не было переходить. Хотя мысль правильная… – Может, мои, товарищ младший лейтенант? – подал голос сердитый на вид сержант Рябушка, командир третьего отделения. – Давай. Только не сейчас, – остановил дернувшегося уже было «комода» Юрчик. – Обождем еще час, когда солнце за деревья зайдет. На удивление его не вызвали к комбату. Оказывается, Иванько был не единственным таким… Пять человек по всей бригаде точно так же легли в снега демянских болот… И выстрела не успели сделать. Жаль. Бессмысленная смерть. Глупая и бессмысленная. Лучше бы пулю фрицевскую словили. А так просто сожрали продукты и сдохли. А рука не поднимется написать их матерям правду. Матери тут ни при чем. «Пал смертью храбрых». Вот, собственно говоря, и все. Что тут еще сказать, а? Пал смертью храбрых… Хотя бы и так. Теперь нам надо прожить за себя и за него так, чтобы не стыдно было смотреть в глазам нашим внукам. Интересно, а внукам не будет стыдно нам в глаза смотреть? Да вряд ли… Они будут лучше нас. Не смогут жрать в три горла чужое. Ведь они наши внуки будут. Наши, не чьи-нибудь. Но главное сейчас – фрицев изничтожить. А потом и о внуках думать будем… – Товарищ младший лейтенант, а товарищ младший лейтенант! Проснитесь! – А? – Юрчик подкинулся, схватившись за винтовку. – Пора! Солнце садится! И впрямь. Начинало смеркаться… – Рябушка! Готовы? – Давно готовы, – буркнул сержант. – Тогда вперед. И при любой неожиданности – назад. Понятно? – Ясен перец, товарищ командир. За дураков-то не держите. Зря, что ли, учились? – Сейчас и посмотрим… Третье отделение пошло вперед. И снова – осторожно спуститься по берегу, залечь на снегу, покрывавшему лед Поломети, и цепью двинуться вперед. Юрчик внимательно разглядывал из кустов в бинокль противоположный берег. Тишина… Ребята доползли до середины реки. Несмотря на маскхалаты, их прекрасно было видно на снегу. И если на том берегу были немцы, то они так же легко видели десантников, как и младший лейтенант. Сержант Рябушка приподнялся на локте, оглянувшись назад, и показал большой палец – все нормально, командир! Гулкий выстрел тут же порвал тишину. Голова сержанта лопнула как арбуз, и снег окрасился кровавыми ошметками. Тело его бессильно задергало ногами. И правый берег зло полыхнул огнем. Фонтаны пуль – то белые, то красные – взорвали безмятежную ледяную гладь реки. Кто-то из бойцов бросился назад и тут же рухнул, пробитый очередью пулемета. Кто-то скорчился, вздрагивая при каждом попадании в тело. Кто-то тонко закричал, выстреливая не глядя обойму. Кто-то просто раскинул руки крестом, сгребая судорожными пальцами горячий от крови снег. Третье отделение умерло за несколько секунд. А на том берегу закричали что-то гортанно, и лес вдруг ожил. Хлопнул раз-другой миномет – разрывы разбили лед между лежащими трупами десантников, хлынула вода. Чье-то тело, чуть задержавшись на берегу проруби, свалилось в черную воду, чуть мелькнув на поверхности краем маскхалата и поднятой, скрюченной рукой. Младший лейтенант, приоткрыв рот, смотрел на смерть своих ребят, а потом вдруг завопил: – Огонь, огонь, огонь! – не замечая, что взвод уже давно палил по противоположному берегу из всего, что может стрелять. В ответ били немецкие пулеметы, густо хлопали карабины. Еще одна команда – и по всему берегу встали серо-зеленые в страшных касках. И побежали вперед, спрыгивая с обрывчика и огибая воронки во льду. А минометчики немедленно перенесли огонь на берег, где засели русские десантники. «Не меньше роты!» – мелькнула правильная, но трусливая мысль младшего лейтенанта. – Отходим! – закричал он. Его бы никто не услышал, но цепь словно дожидалась приказа – рванув назад, в лес, к бригаде… Как выяснилось позже, немцы не собирались преследовать передовой отряд десантников. Они просто отбросили их с берега Поломети, словно намекнув – «Здесь вам не пройти!». А заодно утопили в реке восемь мертвых и четверых тяжелораненых русских. И еще шутили: «Раки в этом году будут мясистые…» Этого не знал рядовой Ваня Никифоров. Он просто заблудился. Он не знал, куда идти. Лыжные следы исчеркали весь лес. Они шли вдоль и поперек, крест-накрест. Но куда бы он не шел – везде было пусто. Следы поворачивали, закруглялись, пересекались… Но людей не было. А потом он сломал лыжу, наткнувшись на невидимый под снегом корень. Достав дрожащими руками скобы, попытался вогнать их в дерево. Не вышло. Не хватало сил. Тогда он достал суровые нитки и густо перемотал ими лыжу. Вроде бы держало. Но через пару десятков шагов нитка перетерлась об острый наст. Тогда он сел и заплакал, уткнувшись в коленки. Обычный восемнадцатилетний мальчишка. Ему было страшно. Черное небо равнодушно смотрело на него звездами. Он посмотрел на нее мокрыми глазами. Слезы превращались в льдинки на щеках. Хотелось спать, равнодушное оцепенение мягко обняло кисти и ступни… Стало даже тепло. Он помотал головой, стряхивая сон. Поднялся. И упрямо зашагал, хромая на сломанную лыжу, куда-то вперед, напевая про себя: – Там вдали, за рекой, разгорались огни… В небе ясном заря догорала… Через несколько десятков метров он увидел каких-то людей. И скинул непослушными руками винтовку с плеча. – Хальт! – закричали ему люди. – Вдруг вдали у реки засверкали штыки – это белогвардейские цепи… Винтовка словно сама выплюнула свинец. И ослепила Ваню, но он продолжал стрелять по направлению… – И без страха отряд поскакал на врага… Люди тоже плевались огнем в ответ. Но рядовому Никифорову было все равно. Он прислонился спиной к какому-то дереву и стрелял, стрелял, стрелял – лихорадочно меняя обоймы, словно стараясь, чтобы они не попали врагу в руки. Он не замечал, что несколько немецких пуль уже пробили ему левое плечо, бедра и правое легкое. Он настолько замерз, что ему было все равно. Он не чувствовал ничего, кроме одного: – Там вдали, за рекой уж погасли огни, в небе ясном заря загоралась… Капли крови густой… Из груди молодой… – ему казалось, что он кричит, но он просто шептал. Немцы для верности еще несколько раз выстрелили по упавшему большевистскому фанатику. Потом обыскали его и не нашли ничего, кроме двух гранат «Ф-1», десятка обойм для винтовки «СВТ» и пяти рыбных консервов. Табака не было. Ваня так и не научился курить. Он просто пропал без вести. До сих пор никто не знает, попал ли он хоть в кого-нибудь… |