Онлайн книга «Десантура-1942. В ледяном аду»
|
– Юрген, вы уверены? Фон Вальдерзее аж поперхнулся ветчиной: – Интересно, кто из нас допрашиваемый? Итак, почему ваш военный совет принял решение уйти под Игожево? Тарасов вздохнул… * * * Раздавленные неудачей в главном бою всех операций, десантники разбредались по своим шалашам. А в штабе шел горячий спор. Что делать дальше? Немцы уже обнаружили расположение лагеря – сегодняшняя атака полевого госпиталя подтвердила это. Понятно, что это была разведка боем. Но отсюда следует, что промедление подобно смерти. Необходимо сниматься и уходить. Но куда уходить, имея на руках двести раненых, из которых половина – тяжело? Тащить на себе? КУДА?? – Гринёв! Тварь! Ты где был, где был? – Тарасов вскочил с березовой чурки, заменявшей стул, когда комбриг-двести четыре вошел в штабной шалаш. – Подполковник, успокойтесь! – крикнул на него Латыпов. А Гринёв побледнел и схватился за раненое плечо. Несколько картинно, правда, как показалось Мачихину. Гринёва поддержал его комиссар – Никитин. – Вы слова подбирайте, Тарасов, – почти крикнул Никитин. – Видите, Георгий Захарович ранен! Гринёв, поморщившись, сел за дощатый стол. Потом он погладил себя по плечу и бесцветным голосом начал: – Бригада попала на замаскированные огневые точки – вкопанные танки. И кинжальный фланговый огонь крупнокалиберных пулеметов… – Положить десантников зазря? Увольте! – рявкнул на Тарасова Никитин. – Была бы моя воля – уволил бы в расход, товарищ полковой комиссар! Доклады тут не надо докладывать. Надо приказы выполнять! – Спокойно, подполковник. Все же двести четвертая имеет боевой опыт – и Болград с Кагулом в Молдавии, и бои с белофиннами в составе Пятнадцатой армии, – остановил Тарасова Латыпов. – А эти тут при чем? – презрительно кивнул в сторону Гринёва и Никитина Тарасов. – Они что, были там? – Ефимыч, спокойнее… – шепнул ему Мачихин. А дневальный подбросил еще одну охапочку дров в печку-чугунку. Она защелкала, затрещала, и чайник снова забурлил кипятком. – Еще раз говорю! – встал Латыпов. – Полеты будем разбирать дома. Давайте решать. Что? Делать? Дальше? Полковник раздельно, почти по слогам, произнес последние слова: – Шишкин, доложите обстановку. – Южный берег реки Явонь немцами сильно укреплен. Дзоты. Закопаны танки. Окопы в полный профиль. Вдоль берега дорога Демянск – Старая Русса. По дороге курсируют бронетранспортеры. В лесистых участках – дозоры по пять-семь солдат. Саму дорогу постоянно чистят мирные жители из Демянска, Доброслей, Игожево и других населенных пунктов. Разведка обнаружила, что в Игожеве расположен штаб восемьдесят девятого полка и семьсот седьмого штрафного батальона. И какой-то генерал… – Это когда Малеев там генерала обнаружил? – удивился Латыпов. – Позавчера еще, товарищ полковник! – ответил майор Шишкин. – Лежали в засаде, наблюдали, как старик в штанах с лампасами зарядку делал. Взяли ефрейтора из дозора, но тот помер случайно, прежде чем о генерале рассказал. – Случайно? – засмеялись командиры. – Перестарались, – буркнул начштаба. – Виновные наказаны. – Как? – спросил Латыпов. – Трое суток гауптической вахты с отсрочкой приговора до окончания операции, – продолжил Шишкин. – В Демянске же, как минимум, два батальона пехоты, плюс полк СС дивизии «Мертвая голова», плюс шесть батарей ПВО у аэродрома… Считаю целесообразным выступать на Игожево. «Если идем под Игожево – это шанс Гринёву отвертеться от ответственности…» – подумал Мачихин и посмотрел на своего комбрига. – Демянск нам сейчас не взять, – внезапно сказал Тарасов. – Моральный дух в бригаде – ниже бруствера. Голодные, истощенные, ни одного полноценного победного боя. И вот еще… Что штаб фронта скажет по поводу изменения плана? – Самодеятельности не будет, – отрезал Латыпов. – Это хорошо, – буркнул Тарасов и, не удержавшись, покосился на Гринёва. Тот сделал вид, что не заметил намека. Только потер плечо и поморщился. – Если штаб фронта добро не даст, атакуем Демянск всеми силами с юго-запада, – Латыпов тоже сделал вид, что ничего не заметил. Добро было получено. Через час. Еще через час десантники вышли из лагеря в сторону деревни Игожево. Первым шел батальон под командованием капитана Жука. Батальон должен был оседлать дорогу Демянск – Старая Русса и создать коридор для прохода всей бригады на юг. Усилили его пулеметной ротой и ротой разведки. А с полевого аэродрома эвакуировали еще пятнадцать человек. * * * Коридор пробить удалось. Небольшой – шириной всего восемьсот метров. И ждали подхода бригады, отбивая одну атаку за другой. На дороге уже горел немецкий танк и три бронетранспортера. Поле было усеяно фрицами. Приданные первому батальону разведчики даже умудрились взять в плен немца, оказавшегося шарфюрером из дивизии СС «Мертвая голова». Ну или «Тотенкопф», если хотите. Немец был здорово напуган, когда его допрашивали – злые, небритые, осунувшиеся лица русских не обещали ничего хорошего. Выяснить у шарфюрера удалось немного. Атаки здесь немцы не ожидали. Более того, надеялись, что советские десантники уйдут обратно, в болото, где их можно будет блокировать и уничтожить. А тут неожиданный бросок русских там, где их не ждали. Но теперь эсэсовцы подтягивают резервы, силами до одного полка. И ждать их нужно с минуты на минуту. Поэтому комбат Иван Жук грязно ругался на связь и требовал от радиста вызывать и вызывать штаб бригады. Но Тарасов не отвечал. На мат Наташа не реагировала. Уже привыкла. И когда немца расстреляли, тоже была спокойна. Просто не обратила внимания на сухой, негромкий выстрел пистолета. А может, и просто не услышала, привыкла к стрельбе. – Небо светлеет… – опять ругнулся Жук. – День ясный будет, скоро фрицы авиацию кинут. – Кердык нам тогда, капитан, – спокойно посмотрел на восток комиссар батальона Куклин. – Но без приказа отходить не имеем права. – Да знаю я, комиссар. Иди лучше бойцам объясни – почему они тут гибнут ни за что! Куклин, уже пошедший было к позициям, остановился и посмотрел на Жука: – За Родину, капитан, за Родину. Капитан отвернулся и зло сплюнул. За Родину не погибать надо. За Родину побеждать надо. Вдруг с западного рубежа прорыва закричали: – Комбат! Где комбат? Связной из штаба бригады! Капитан бросился навстречу бойцу. Он протянул Жуку лист, вырванный из блокнота, на котором неровными карандашными каракулями было начеркано: |