Книга Мертвая зона, страница 56 – Стивен Кинг

– Может, все-таки выпьете кофе?

Джонни покачал головой.

– Организм не принимает.

– Послушайте, – Баннерман сел на стул, – вы в самом деле что-то узнали.

– Я знаю, кто их убил. Вы все равно рано или поздно поймали бы его. Просто он ближе, чем вы ищете. Вы даже видели его в этом плаще, таком блестящем, наглухо застегнутом. Он по утрам пропускает детей через дорогу. Он поднимает стоп-знак, чтобы дети могли перейти улицу.

Баннерман смотрел на него как громом пораженный.

– Вы имеете в виду Фрэнка? Фрэнка Додда? Вы с ума сошли!

– Да, это Фрэнк Додд, – подтвердил Джонни. – Он убил их всех.

У Баннермана было такое лицо, будто он не знал, рассмеяться ему или огреть Джонни чем-нибудь.

– Чушь собачья, – произнес он наконец. – Фрэнк Додд – отличный полицейский. И отличный парень. В ноябре будущего года он вполне может стать кандидатом в начальники городской полиции, и он займет этот пост с моего благословения. – На лице Баннермана появилась улыбка, усталая и презрительная. – Фрэнку двадцать пять лет. По-вашему выходит, он начал заниматься этим скотством в девятнадцать. У него больная мать – гипертония, щитовидка, начальная стадия диабета. Они ведут очень тихий образ жизни. Словом, Джонни, вы попали пальцем в небо. Фрэнк Додд не может быть убийцей. Даю голову на отсечение.

– Между убийствами был перерыв в три года, – сказал Джонни. – Где тогда находился Фрэнк Додд? Он был в городе?

– Ну вот что, хватит! Вы были недалеки от истины, когда говорили, что не очень-то многое можете. Ваше имя, считайте, уже в газетах, но это еще не значит, что я должен выслушивать, как вы поносите должностное лицо, достойного человека, которого я…

– Человека, которого вы считаете своим сыном, – невозмутимо закончил Джонни.

Баннерман стиснул зубы, кровь отхлынула от его раскрасневшихся на холоде щек. Его словно ударили ниже пояса. Затем он взял себя в руки, лицо его превратилось в маску.

– Убирайтесь отсюда, – сказал он. – Попросите кого-нибудь из ваших дружков-газетчиков отвезти вас домой. По дороге можете устроить пресс-конференцию. Но клянусь богом, господом богом клянусь, если вы упомянете имя Фрэнка Додда, я отыщу вас и переломаю кости. Понятно?

– Ну да, мои дружки-газетчики! – заорал вдруг Джонни. – Еще бы! Вы же видели, как я спешил удовлетворить их любопытство? Как я позировал перед объективами в расчете на выигрышный снимок? Как я по буквам диктовал им свое имя во избежание ошибки?

Баннерман несколько оторопел, но потом его лицо вновь стало жестким.

– Сбавьте-ка тон.

– Сбавить? Черта с два! – продолжал Джонни еще громче и пронзительнее. – Вы кажется, забыли, кто кому позвонил! Так я вам напомню. Это вы позвонили мне. А то видели бы вы меня здесь!

– Это еще не значит…

Джонни приблизился к Баннерману, нацелив в него, как пистолет, указательный палец; он был гораздо ниже и намного легче Баннермана, однако тот попятился – точно так же, как там, в парке.

Щеки у Джонни побагровели. Зубы оскалились.

– Вы правы. То, что вы позвонили мне, ровным счетом ничего не значит, – сказал он. – Просто вы не хотите, чтобы им оказался Додд. Пусть это будет кто-то другой, тогда мы, возможно, почешемся, лишь бы не старина Фрэнк Додд. Еще бы, Фрэнк – перспективный парень, Фрэнк – заботливый сын, Фрэнк смотрит в рот старому доброму шерифу Джорджу Баннерману. Ах, да чем наш Фрэнк не мученик, снятый с креста! Правда, иногда он насилует и душит пожилых женщин и девочек, и, между прочим, Баннерман, среди них могла быть ваша дочь. Неужели вы не понимаете, что среди них могла бы быть ваша…

Баннерман ударил его. В последний миг он придержал руку, но все равно удар вышел достаточно сильным; Джонни отлетел и, зацепившись за ножку стула, растянулся на полу. Печатка выпускника высшей полицейской школы до крови расцарапала ему щеку.

– Сам напросился, – сказал Баннерман, но это прозвучало не очень убедительно. До него дошло, что первый раз в жизни он поднял руку на человека неполноценного или почти неполноценного.

В голове у Джонни поплыло и зазвенело. Голос казался чужим, как будто за него говорил доктор или актер во второразрядном фильме:

– На вашем месте я стал бы на колени и возблагодарил господа бога за то, что убийца не оставил никаких следов. Иначе при вашем отношении к Додду вы бы закрыли на все глаза. И до конца жизни чувствовали бы свою вину за смерть Мэри Кэт Хендрасен, будучи пособником убийцы.

– Это гнусная ложь, – произнес Баннерман, тщательно выговаривая каждое слово. – Я арестовал бы родного брата, окажись он этим человеком. Поднимайтесь. И простите, что я вас ударил.

Он помог Джонни встать на ноги и осмотрел царапину на щеке.

– Сейчас я возьму аптечку и смажу йодом.

– Бог с ней, с царапиной, – сказал Джонни. Голос его звучал спокойно. – Не надо было выводить вас из себя. Сам виноват. Меня тоже занесло.

– Поверьте, это не может быть Фрэнк. Насчет того, что вы любитель рекламы, я погорячился. Только ваши биоволны, или выходы в астрал, или как они там называются, на этот раз сбили вас с толку.

– А вы проверьте, – сказал Джонни. Он смотрел Баннерману прямо в глаза, не давая ему отвести взгляд. – Проверьте, докажите, что я не прав. – Он сглотнул слюну. – Сравните время и даты убийств с его дежурствами. Это можно сделать?

– Все графики дежурств за последние четырнадцать – пятнадцать лет находятся в том шкафу, – сказал Баннерман через силу. – Да, это можно сделать.

– Так сделайте.

– Мистер… – Баннерман остановился. – Джонни, если бы вы знали Фрэнка, вы бы посмеялись над своими подозрениями. Честное слово. Не верите мне, спросите у кого угодно…

– Если я не прав, я с радостью призна?ю свою ошибку.

– Это невозможно, – буркнул Баннерман, однако направился к шкафу, где хранились старые графики, и отпер дверцу.

Прошло два часа. Было около часа ночи. Джонни позвонил отцу и сказал, что переночует где-нибудь в Касл-Роке; метель уже завывала на одной пронзительной ноте, и ехать назад было небезопасно.

– Что нового? – спросил Герберт. – Можешь сказать?

– Пожалуй, это не телефонный разговор.

– Ладно, Джонни. Ты там не слишком переутомляйся.

– Постараюсь.