Онлайн книга «Горький вкус времени»
Жюльетта резко кивнула. – О, конечно, стоит! – Ради прекрасного? – тихо спросил Жан-Марк. Жюльетта наконец внимательно посмотрела на него, на его тонкое смуглое лицо и с трудом отвела взгляд. Густые черные волосы Жан-Марка взлохмачены, белая полотняная рубашка расстегнула почти до пояса, открывая повязку и темные волосы на груди. Жан-Марк умудрялся оставаться элегантным и в постели. Силы небесные, как же ей хотелось написать его! Однако он все так же упорно отказывался. – У меня такое чувство, что мой долг – избавить вас от этого болезненного удовольствия, – произнес Жан-Марк. – Лучше сыграйте со мной в «фараон». – Сейчас. Я хочу закончить этот свет… – Немедленно. – В последние дни вы совсем избаловались. По-моему, вы таким и были еще до ранения. – Избалован? – Жан-Марк сел, прислонившись к спинке кровати. – Я ведь не фаворитка королевы. Как можно изнежить бедного делового буржуа? – Я тоже не фаворитка королевы. Она добра ко мне, но привязана к моей матери, – сообщила Жюльетта. – Месье Гииом говорит, что мало кто из дворян так богат, как вы. – Вам незачем слушать сплетни. – Почему бы и нет? Вы о себе ничего не рассказываете. Вы как стекло в зеркальной галерее Версаля. Только отражаете. – А вы, как художница, обнажите мою скрытую душу. – Напрасно иронизируете. – Жюльетта повернулась к картине. – Я уже кое-что узнала о вас. – Да неужели? – Улыбка сошла с лица Жан-Марка. – Любопытно бы узнать. – Вы избалованы. – Позвольте с вами не согласиться. – Вы не терпите, чтобы вас видели слабым и беспомощным. – Что в этом необычного? – Ничего, я и сама этого не люблю. И вы далеко не такой жесткий, каким хотите казаться. – Вы уже об этом как-то говорили. – Губы Жан-Марка скривились. – Уверяю вас, небезопасно делать обо мне такие предположения. Жюльетта покачала головой: – Вчера вы расспрашивали месье Гийома о положении крестьян в округе и дали ему кошелек с золотом для нуждающихся. Жан-Марк пожал плечами. – Некоторые из бедняг, напавших на экипаж, выглядели ходячими скелетами. Неудивительно, что они дошли до полного безумия. Жюльетта продолжала перечислять: – И вы гораздо легче переносите боль, чем скуку. – А вот это я признаю. Сыграйте со мной в карты. Просительная улыбка озарила лицо его редкой красотой. Жюльетта перевела взгляд на картину. – Почему я должна играть с вами, когда могла бы писать? – Потому что я этого хочу, а вы ведь такая кроткая и любезная. – Я не любезн… – Жюльетта осеклась на полуслове, заметив удивленно приподнятую черную бровь. – Врач сказал, что завтра вы можете ненадолго встать. Скоро вы будете обходиться без меня. – И вы вернетесь в Версаль? Жюльетта энергично кивнула. – И буду очень рада не видеть вас больше. Вы смеетесь надо мной, отвлекаете меня от работы, заставляете меня развлекать вас, словно я… – Вы сами решили остаться, – напомнил Жан-Марк. – Я предупреждал, что буду плохим пациентом. – И, видит бог, вы сказали правду. – Сожалею, что вам пришлось нелегко со мной. Уверен, что время, проведенное в этой комнате, вы считаете безвозвратно потерянным. Этот дьявол прекрасно понимает, что все как раз наоборот, разозлилась Жюльетта. Он знал, что ей доставляли удовольствие и острое подшучивание, и успокаивающее молчание. Быть рядом с ним – это подбадривало и возбуждало ее каким-то странным образом. Временами он дразнил ее, словно малого ребенка, в другое время разговаривал с ней так, словно она была взрослой женщиной. Теперь же Жан-Марк обращался с ней с раздражающей снисходительной веселостью, словно она его забавляла, и Жюльетте вдруг захотелось шокировать его. – Я еще сказала не все, что знаю о вас. – Она помедлила, а потом выпалила: – Вы прелюбодействовали с гостиничной служанкой, что подает нам еду. Улыбка сползла с лица Жан-Марка. – Жермен? – Так ее зовут? Та самая, у которой грудь, как у богини Юноны. С минуту Жан-Марк молчал. – Дамы из общества не говорят о прелюбодеяниях, Жюльетта, и, уж конечно, с мужчинами. – Я знаю. – Рука Жюльетты, набиравшая белую краску на кисть, слегка дрожала. – Но все равно это правда. – Почему вы так думаете? – Она смотрит на вас, словно хочет съесть. – Посмотрите на меня, Жюльетта. Жюльетта бросила взгляд через плечо и резко вздохнула, увидев выражение его лица. – У вас есть желание узнать, что я делал с Жермен? К лицу девушки прилила краска. – Я просто поинтересовалась. Не надо ничего описывать. – Описывать? Я говорил не о словах. – Вы снова меня дразните. – Разве? – Да. – Жюльетта добавила белой краски в голубизну неба на картине, отчаянно раздумывая, как сменить тему. – Если мое присутствие вам так скучно, может, следует пригласить Маргариту, чтобы она заботилась о вас? – Вы не поступите так жестоко. Удивляюсь, как вы терпите рядом с собой эту старую злобную каргу! Она рыскает по гостинице с мрачной физиономией, как ворона в поисках падали. Эта женщина что, никогда не улыбается? – Она улыбается только моей матери. Она была няней со дня рождения матери и очень любит ее. Во дворце я ее почти не вижу. – Жюльетта не смотрела на Жан-Марка. – Маргарите не нравится здесь, но королева сочла нужным отослать ее назад в гостиницу, чтобы присматривать за мной, пока я ухаживаю за вами. – Очень достойно. Впрочем, в этом нет необходимости. Вы едва вышли из детского возраста. Жюльетта не спорила, хотя и не могла вспомнить, когда считала себя маленькой, и совсем не как на ребенка он смотрел на нее несколько минут назад. – Королева верит в благоразумие. Жан-Марк поднял брови. – Так и есть, – настаивала Жюльетта. – Не считайте правдой то, что пишут о ней в этих ужасных памфлетах. Она добрая, хорошая мать и… – Нелепо экстравагантна и расточительна. – Она ничего не понимает в деньгах. – Тогда ей следовало бы научиться. Страна на грани банкротства, а она разыгрывает пастушку в своем сказочном саду в Версале. – Она пожертвовала личными расходами и дала деньги в помощь голодающим. – Жюльетта положила кисть и повернулась к Жан-Марку. – Вы ее не знаете. Она подарила мне краски, пригласила ко мне в учителя известную художницу. Она добрая, говорю вам. |