Онлайн книга «Горький вкус времени»
– Добрый вечер, месье Андреас, – приветствовал Франсуа Жан-Марка и нетерпеливо продолжал: – В этой пародии на светский ужин нет никакой необходимости. Давайте займемся делом. Зачем вы за мной посылали? – Я не посылал за вами. – Тогда почему я здесь? – Понятия не имею. – Жан-Марк обернулся к Жюльетте. – А что, если мы спросим мадемуазель де Клеман? – Потом, – сказала Жюльетта, не сводя глаз с Франсуа. – Поговорите пока. Я еще поразмышляю об этом. – Как прикажете. Мы не осмеливаемся нарушать ваши глубокомысленные думы. – Жан-Марк стал разливать вино из серебряного кувшина в бокалы, поставленные Мари на стол из розового дерева. – Дюпре еще в Париже, Эчеле? – Наверное, теперь уже ненадолго. Жорж-Жак вскоре может отправиться на фронт. Он попросит Марата приказать Дюпре сопровождать его. – Наверное? – Жан-Марку стало не по себе. – Я не привык зависеть от неопределенности. Не можем ли мы чуть-чуть ускорить это дело? Сколько понадобится, чтобы стражи на посту смотрели в сторону? – Этого сделать нельзя. – Я мог бы как следует расщедриться. – Невозможно. – Неподкупных людей не бывает. Франсуа наклонил голову. – И никто не знает этого лучше вас, не так ли? Вы посещаете Национальный конвент чаще самих депутатов. – Вы против, что я увеличиваю состояние ваших товарищей-революционеров? – негромко спросил он. – Жорж-Жак говорит, и я с ним согласен, что революция – это воплощение сияющей добродетели. Такой она должна быть. – Франсуа покачал головой. – Но он ошибается. Я знаю, какими продажными могут быть некоторые люди в Конвенте. – И вы против этого не возражаете? – Я признаю это. – Франсуа помедлил. – Пока это не бьет в сердце революции. Подкупайте кого хотите, чтобы обойти таможенные сборы и торговые эмбарго. Мне все равно. Только держитесь подальше от прав человека и конституции. Жан-Марк, сощурившись, с вызовом спросил: – А что бы вы стали делать, если бы я попытался внести парочку поправок в эти августейшие документы? Франсуа приветливо улыбнулся. – Вырезал бы у вас сердце. Жан-Марк медленно, как бы нехотя, улыбнулся. – Не думаю, что мне понадобится трогать ваши права человека. Большей частью я их одобряю. – Какое счастье для нас обоих! Жюльетта следила за разговором с живейшим интересом. Эти двое мужчин были совершенно разными, однако они улыбались друг другу с полным пониманием. Ей следовало остановить этот словесный менуэт. – Почему невозможно подкупить солдат на постах? Франсуа обернулся к ней. – Потому что их страх перед Дюпре сильнее жадности до франков, мадемуазель. Жадность – всеобщее явление, но у нее есть определенные пределы. – Вполне растяжимые. – Жан-Марк протянул один из серебряных бокалов с вином Жюльетте. – Может быть, вам удастся уговорить их… Что не так? – Ничего. – Жюльетта не могла отвести глаз от темно-красного вина в бокале. Приступ тошноты болезненно сжал желудок. Ее не должно стошнить. – Вам дурно? – Взгляд Жан-Марка был прикован к ее лицу. – Вы побелели. Глотните вина. – Нет! – Жюльетта оттолкнула от себя бокал. – Мне не станет дурно. – Прекрасно. Только не надо так яриться. Я просто подумал, что глоток вина приведет вас в чувство. – Жюльетта не любит вина, – сказал Филипп. – Я часто дразню ее этим. Во время еды она пьет только воду. – Как странно! – Жан-Марк внимательно вглядывался в Жюльетту. – И нездорово. Вода в аббатстве, должно быть, гораздо чище, чем в Париже. Жюльетта отвела глаза от бокала. – Не знаю, так это или нет. – Я припоминаю, Катрин рассказывала, что вино в аббатстве было превосходным. Что монахини сами выращивали виноград и… – Я возьму его. – Франсуа взял бокал из рук Жан-Марка. – Нам, бедным республиканцам, не часто выпадает возможность дегустировать вина из погребов королей торговли. – Он поднес бокал к губам и сделал глоток. – Превосходное. К облегчению Жюльетты, внимание Жан-Марка тут же переключилось на Франсуа. – Я в восторге, что республиканцы умеют ценить еще кое-что, помимо прав человека. Франсуа улыбнулся: – Я баск. А никто не умеет ценить радости жизни больше, чем баски. Франсуа намеренно отвлек внимание Жан-Марка, когда понял, что Жюльетте не по себе, – поступок, казалось, совершенно не в его характере. Но так ли это? Жюльетта задумчиво посмотрела на молодого человека. – Пора ужинать, – коротко объявила она. – Мари прекрасная кухарка, Франсуа. Лучшая из всех, кого вы можете найти на кухне любого заведения в Париже. Мари уже подала четвертую перемену блюд, когда Жюльетта неожиданно нарушила молчание: – Франсуа! Эчеле посмотрел на нее через стол. – Да? Жюльетта повернулась к Жан-Марку, сидевшему во главе стола. – Я решила, что мы воспользуемся Франсуа. – Мне не нравится это слово, – заявил Франсуа. – Я согласился оказать вам помощь, но тем способом, каким сам сочту нужным. Я не из тех, кем можно «воспользоваться». – Ох, уймитесь, я не хотела вас обидеть! Я не всегда говорю так гладко, как следовало бы. – Не всегда? – пробормотал Жан-Марк. – Редко. – Это сейчас не имеет значения. – Жюльетта наклонилась к Эчеле и заинтересованно спросила: – Вы женаты, Франсуа? Эчеле насторожился. – Нет. – Хорошо, а то это могло бы все испортить. Сделайте ему предложение, Жан-Марк. Жан-Марк откинулся в кресле и стал внимательно изучать Франсуа. – Жениться? По-моему, не стоит. Он мне не подходит. Франсуа усмехнулся: – И слава богу! А то я уж подумал, что вы собираетесь вносить поправки в мою жизнь так же, как в права человека. – Сейчас не время для шуток. – Жюльетта нетерпеливо смотрела на Жан-Марка. – Катрин. Веки Жан-Марка прикрыли глаза. – Интересный выбор. – Нет! – Филипп бросил на стол салфетку. – Это безумие, Жюльетта! Он ей чужой. Он чужой всем нам. – Я могу убедить ее согласиться на него, – сказала Жюльетта. – За меня же она не хочет, – возразил Филипп. |