Книга Пьянящий вкус жизни [= Сильнее времени ], страница 34 – Айрис Джоансен

Челси улыбнулась и выжидающе посмотрела на Алекса. Алекс в свою очередь смотрел на побледневшее лицо Кэтлин.

– Хорошо. – Он повернулся к Челси. – Ваше имя не будет стоять на флаконе.

Кэтлин облегченно вздохнула.

Брови Челси удивленно взметнулись вверх.

– А вы не так тверды, как мне показалось, мистер Каразов. Я была почти уверена, что вы плюнете на ее протесты.

Алекс встал.

– Очень жаль, что мы отняли у вас столько времени. Идем, Кэтлин.

Челси грациозно спрыгнула с дивана.

– Не так уж и много. Мне было очень интересно. – Она повернулась к Кэтлин. – Ваше Вазаро и в самом деле так много значит для вас?

Кэтлин кивнула, вставая.

– На всей земле нет второго такого уголка.

Челси засмеялась:

– Нет другого такого места, как родной дом. – Она тряхнула головой. – А вот я не знаю этого чувства. Никогда в жизни у меня не было своего дома. – Улыбка ее как-то нечаянно погасла. – И у Маризы тоже. – Она снова обернулась к Алексу. – Три миллиона, и вы оставляете ваше название.

– Договорились, – сказал Алекс.

Изумленная Кэтлин посмотрела на Челси.

– Хотя все же об одном я хочу попросить вас. Думаю, что вы не сочтете просьбу невыполнимой. Мне хочется, чтобы моя дочь Мариза пожила у вас в Вазаро в качестве гостьи все то время, что осталось до презентации. – Она улыбнулась. – Ей всего шестнадцать, но она никому не причинит хлопот. У нее удивительно ровный характер – со всеми умеет подружиться, не то что я.

– С удовольствием, – задумчиво проговорила Кэтлин, вспоминая девушку, которую она видела на пирсе и которая с виду показалась ей намного взрослее. – Я почти все время занята в поле, но моя мама позаботится о ней.

– Она не нуждается ни в какой опеке. По крайней мере она постоянно твердит мне об этом. – Челси подошла к двери. – И единственное, что мне хочется, – это избавить ее от назойливого внимания репортеров на месяц или около того. После статьи Тиндаля снова начнут расползаться слухи, и мне не хочется, чтобы они коснулись ее.

– Слухи? – удивилась Кэтлин.

– Спросите у него! – Челси кивнула на Алекса. – Держу пари, что он знает всю подноготную.

– Да, вы правы. И раз уж вы завели об этом речь, – очень серьезно ответил Алекс, – то признаюсь, что преклоняюсь перед вашей выдержкой и решительностью.

– А мне ничего другого не остается. – Челси повернулась к Кэтлин. – Вы сильная женщина, и вы не жадная. Мне это понравилось…

– Сила есть и у вас, – ответила Кэтлин, тоже глядя прямо на Челси. Эта женщина была наделена таким мощным обаянием, что трудно было не поддаться и не ответить с такой же искренностью. – Но что касается жадности…

Челси расхохоталась:

– Когда сам своими силами выбираешься из трущоб, сколько бы потом ни было денег, все кажется мало.

Алекс сунул руку в карман:

– Я приготовил контракт. Мы внесем все необходимые изменения, чтобы вы могли подписать и…

– Отошлите его моему менеджеру.

– Учись, как надо вести себя в подобных случаях, – улыбнувшись, сказал Алекс, когда они покинули номер Челси.

– Но у меня нет менеджера, – возразила Кэтлин. – Я не могу полагаться ни на кого, кроме себя самой. И еще на тебя… А что имела в виду Челси, когда заговорила о каких-то слухах и намекнула, что тебе все известно?

– Мне известно только то, что известно всем и о чем трубили одно время газеты. Речь идет о том, что Челси Бенедикт была приговорена к тюремному заключению и четырнадцать месяцев находилась в тюрьме.

– В тюрьме? – невольно охнула Кэтлин.

– Челси выросла в трущобах Нью-Йорка. Ее мать была проституткой, а отец… – Он пожал плечами. – Вряд ли кто со всей определенностью может сказать, кто он. Челси поступила в Высшую артистическую школу. Ее ждала блестящая карьера, когда она встретила Гарри Пернелла. Этот бизнесмен с Уолл-стрит был намного старше ее. Она забеременела от него, когда ей было шестнадцать. Пернелл женился на ней. Спустя шесть месяцев родилась Мариза. – Он нажал кнопку лифта. – А через четыре года она подала на развод с просьбой предоставить ей права на воспитание ребенка. Но суд отказал.

– Обычно ребенка оставляют с матерью, – сказала Кэтлин. – Почему же Челси не позволили?

– У этого сукина сына, Гарри Пернелла, хватило денег на то, чтобы подкупить свидетелей и состряпать какую-то грязь против нее. После развода он получил все права на ребенка. Но Челси не собиралась успокаиваться на этом и наняла адвокатов. Мариза воспитывалась в частной школе на Манхэттене, и Челси подкупала администрацию и обслугу, чтобы ей разрешали видеться с девочкой.

Двери лифта открылись. Они вошли в кабину, и Алекс нажал нижнюю кнопку.

– Когда Маризе исполнилось шесть лет, Челси узнала, что Пернелл растлил ее.

– Свою собственную дочь? – Кэтлин стало нехорошо. Алекс кивнул:

– Да. И все равно Челси понимала, что ничего не сможет сделать против него. Полиция была у него в руках. И ее бы не стали слушать.

– О боже! – прошептала Кэтлин.

– И тогда Челси просто выкрала Маризу и спрятала у своих друзей за границей. – Алекс усмехнулся. – Пернелл потребовал, чтобы ее арестовали и посадили за похищение ребенка. Челси заявила, что она лучше сгниет в тюрьме, чем отдаст дочь этому подонку.

– Каким же мужеством надо обладать!

Алекс кивнул.

– Да, это удивительная женщина. Дело кончилось тем, что ее адвокаты нашли улики против Пернелла, связанные с растлением еще одного ребенка, бывшего на его попечении. Эти улики были столь очевидны, что Челси выпустили, признав ее невиновной.

– А Пернелл?

– Его посадили за решетку. Через семь месяцев с ним произошел «несчастный случай». Заключенные не жалуют растлителей малолетних.

Какое-то мрачное удовлетворение ощутила Кэтлин при этих последних словах. Сначала она даже не поверила себе. Ей всегда казалось, что месть – что-то пустое и недостойное, но мысль о ребенке, который стал жертвой родного отца, вызвала в ее душе целую бурю. Но если это так потрясло ее, то что же должна была чувствовать Челси? И Кэтлин прониклась острым чувством близости к этой женщине.

– Она чем-то напоминает Вазаро. Пережила крушение и сумела начать все заново. Я рада, что ты остановил свой выбор на ней. – Она на секунду задумалась. – Хотя ты и не посоветовался со мной, когда принимал решение.

– Но реклама – это моя обязанность, – напомнил ей Алекс.

– Знаю. – Она улыбнулась ему радостной улыбкой. – И ты с таким упорством отстаивал мое название…

– Не смотри на меня так восторженно, – грубовато заметил Алекс. – Я не согласился только потому, что знал: она тут же пойдет на попятную.