Онлайн книга «В сладостном бреду»
Вэр наклонился вперед. — Мне нужно кое-что от тебя, парень. Как ты чувствуешь себя? Сможешь мне помочь? Гарун кивнул, затем чуть вздрогнул. — Но я не смогу сражаться с ними… пока. — Нет, у меня достаточно солдат. Мне необходимо, чтобы ты кое-что рассказал мне, вспомнил о том, как напали на деревню. — Нет! — воспротивилась Tea. Но он не слушал ее. — Ты сможешь сделать это для меня, Гарун? Он кивнул и закрыл глаза. — Они напали на закате. Я пошел к колодцу, принести воды для ужина. Мама стояла возле двери. — Он замолчал. — Когда они въехали в деревню, она пыталась броситься ко мне. А они… стрелой… — Прекратите сейчас же! — Tea яростно взглянула на Вэра. — В этой жестокости нет необходимости. — Помолчи. — Его взгляд не отрывался от лица мальчика. — Мне вовсе не нужно, чтобы ты рассказывал о своей матери, Гарун. Кто были эти люди, что напали на деревню? Это бандиты? Он покачал головой. — Нет… не думаю. Это были франки, но у них не гладкие лица, как у многих франков. Бороды… красные кресты на плащах. — Он открыл мокрые от слез глаза. — Этого достаточно, мой господин? — Да. — Вэр поднялся на ноги. — Ты хорошо держался. Ты вел себя как настоящий солдат, парень. А теперь поспи. Мы снова поговорим, когда тебе станет лучше. — Он пошел к двери и, открыв ее, оглянулся на Tea. — Найдите кого-нибудь, кто бы посидел с ним, и приходите в Большой зал. Я должен поговорить с вами. Она тоже хотела поговорить с ним, швырнуть ему в лицо грязные слова погонщиков верблюдов. Она хотела бы сбросить его с крепостной стены! — Я… хорошо держался, — прошептал Гарун. — Вы слышали, что он сказал? — Я слышала. — Она попыталась сдержать свой гнев, чтобы мальчик не заметил, как дрожит ее голос. — А теперь спи. Когда ты проснешься, я принесу тебе поесть. — Я… хорошо держался… — шептал он, проваливаясь в сон. Когда она решительным шагом вошла в зал, Вэр стоял у окна и глядел на горы. — Это жестоко и совершенно ненужно, — выпалила она. — Мальчик только что потерял мать. Неужели вы не могли подождать, пока он немного окрепнет? — Нет. Если бы на деревню напали разбойники, мы бы стали их преследовать и отомстили бы им. — Чтобы погибли еще люди? Он не обернулся, отвечая ей: — Да. Это война. — И это ничего не значит для вас, не так ли? Все эти мужчины, и женщины, и дети… — Все когда-нибудь умирают. — Но не так! — Она пересекла зал и подошла к нему. — Эти дети… — Она замолчала, ее голос предательски дрогнул. — Только не дети. Такого не должно было случиться. — Нет. — Но тогда почему это все же произошло? — По моей вине, — сказал он едва слышно. — Что? — По моей вине. Я думал, что только те, кто живет в Дандрагоне, подвергаются опасности. Вот почему я никому, кроме моих солдат, не разрешал здесь слишком долго задерживаться. Для жителей деревни не было никакого риска. — Внезапно вся сдержанность слетела с него, и он с силой стукнул кулаком по оконной раме. — Проклятие! Они не должны были их трогать! Она подошла на несколько шагов ближе. — Но я не понимаю… — И тогда она увидела его лицо. Искаженное смертельной мукой, с глазами, полными отчаяния и боли. Она никогда раньше не видела ни на чьем лице такого страдания. — Они убили их всех ради того, чтобы показать, что им все подвластно и им ничего не стоит добраться и до меня. — Рыцари-тамплиеры? Но ведь они служители Господа. Я не могу представить, что они способны на такое! — Вы можете думать что угодно. — Он глубоко и резко вздохнул, и она вновь увидела на его лице непроницаемую маску. — Но я должен быть уверен, что этого больше не случится. Никогда. Я этого не вынесу… Я должен защитить… — Он повернулся к ней лицом. — И я начну с вас. Она невольно отступила на шаг, пораженная неистовой яростью, вспыхнувшей на его лице. — С меня? — Они знают, кто приходит в Дандрагон. И они скоро узнают, что вы здесь. — Но я не имею к вам никакого отношения. И скоро уеду отсюда. — Гарун тоже не имел ко мне никакого отношения. Он пробыл здесь всего несколько дней. И вот его мать мертва… вся деревня мертва. — Его руки легли на ее плечи. — Я не собираюсь стоять в стороне и наблюдать, как еще кто-нибудь погибнет по моей вине. Я хочу знать, кто вы и кого они могут достать через вас. — Я не ничего не собиралась говорить Кадару. — Она облизала губы. — И вам я тоже ничего не скажу. — Я не Кадар. — Он с силой сжал ее плечи. — Я не мягкий и не добрый, как он. Я эгоистичен и зол сейчас, и я предпочту скорее бросить вас в подземелье, чем видеть, как вы или кто-то из ваших близких погибает из-за меня. Я должен все узнать о вас. И я узнаю. — Вы делаете мне больно. — Вам пора было бы уже узнать меня. Я не только приношу боль, я еще и убиваю и… — Он замолчал, на мгновение закрыл глаза, затем продолжил, но уже другим тоном, чуть запинаясь: — У вас доброе сердце, и я уверен, где-то есть люди, которые вам дороги. Скажите мне, кто они, чтобы я смог защитить их. Селин. Но Селин не имеет к этому никакого отношения. — Она в Константинополе. Она вне опасности. — Рыцари-тамплиеры есть везде. Они могут проникнуть в любой дом, любой дворец христианского мира и сделать все, что им захочется. — Я не верю… — Даже если вы не верите, вы готовы рисковать? Она не знала, что ей делать. Она не могла подвергнуть угрозе жизнь Селин. И все же, если она откроет ему все, не станет ли опасность больше для них обеих? — Вы уверены, что это рыцари-тамплиеры? — Они носят кресты на мантиях, и, когда вступают в Орден, их заставляют отрастить бороды. — Он скривил губы. — Уж не думаете ли вы, что я стремлюсь к тому, чтобы однажды Гарун бросил мне, что я — виновник гибели его деревни? — Если я скажу вам… — Вы мне непременно скажете. Она неожиданно вспыхнула. — Вы не вправе говорить мне, что делать. Я сама решу, как мне лучше поступить. — Она помолчала. Кадар сказал, что Вэр держит свое слово. Возможно, ей удастся несколько обезопасить себя в этой неопределенной ситуации. — Вы должны обещать мне, что я буду свободна, что Селин будет в безопасности и тоже свободна. — Кто это, Селин? |