Онлайн книга «Мой возлюбленный негодяй»
— Триумф, Марианна. Краска залила ее щеки: — Он вам понравился? — Триумф, — с полной искренностью повторил он. — Моей бальной зале будут завидовать во всей Англии. Я горжусь тобой. — Тут он небрежно кивнул Шеридану: — Как поживаете, Шеридан? Кажется, моя кузина хочет попросить вас о какой-то услуге. Если я не ошибаюсь, надо подвезти кого-то из гостей… — Он повернулся к Дороти: — Я уверен, что сэр Тимоти будет счастлив оказать тебе помощь… Шеридан неуверенно посмотрел на Дороти: — Конечно, я к вашим услугам, сударыня. Дороти бросила на Джордана испепеляющий взгляд и обернулась к молодому человеку: — Вы настоящий джентльмен, сэр. Она повернулась на каблуках и прошествовала через толпу. Шеридан поспешно шел за ней следом. Марианна озадаченно проводила их взглядом: — Она на вас очень рассердилась. Почему? — Я не оправдал ее ожиданий. Или, может быть, наоборот — оправдал. Все зависит от того, как смотреть на вещи. — Он протянул ей руку: — Я могу иметь честь пригласить тебя на этот танец? Она было радостно шагнула ему навстречу, но тут же покачала головой: — Это ведь вальс. Дороти говорит, что я не должна танцевать этот танец. — Это не разрешается? Разве тебе не надоело подчиняться приказам Грегора и Дороти? — Да… Нет. — Она посмотрела на него в растерянности. — Вы сами велели мне слушаться их. А теперь… Вы меня сбиваете с толку. — Я просто приглашаю тебя на танец. — Он снова протянул ей руку. — Разве тебе не хочется кружиться в вальсе под твоим великолепным куполом? — Да! — Глаза у нее вдруг загорелись, а улыбка стала такой же бесшабашной, как у него. — О да! — Она вложила свою руку в его, и они закружились по зале. * * * Марианне казалось, что она летит — парит, рвется вверх, и только рука Джордана, лежащая на ее талии, удерживает ее у земли. Вот то, о чем она мечтала. Кружиться в волшебном сиянии огней, под Куполом цветов, отдаваясь ритмам вальса в объятиях Джордана. Она закинула голову и стала смотреть на витражи у себя над головой. Пылающие факелы. Свет на фоне тьмы. Переливы красок — и красота, плывущая кругами, кружащая голову. — Прекрати! — потребовал Джордан. — Что? — Я сказал: прекрати. Смотри на меня. Она оторвала взгляд от купола и посмотрела ему в лицо. Шок, испытанный ею, был настолько силен, что она невольно отпрянула. В его сверкающих зеленых глазах, устремленных на нее, не было доброты. Чувственность. Насмешка. Вызов. Она была так счастлива тем, что он подошел к ней, что почти не заметила его изменившуюся манеру держаться. Он улыбнулся: — Смотреть на меня, может, и не так приятно, но я не могу допустить, чтобы мною пренебрегали ради стекла и краски. Я тебе уже говорил, что я не только чудовищно избалован, но и страшно ревнив? Она покачала головой: — Это неправда. Он насмешливо приподнял брови: — Вот как? — Вы ничуть не ревнивы. Я видела, как вы ведете себя с… Она замолчала. Ему совершенно не обязательно знать, насколько пристально она следила за его связями с этими женщинами. Но, встретившись с ним взглядом, она поняла, что ей и не надо в этом признаваться: он догадался сам! — Я тоже наблюдал за тобой, — тихо проговорил он. Она вдруг почувствовала себя странно обнаженной, словно все хрупкие барьеры, разделявшие их, внезапно обрушились. Она поспешно снова подняла взгляд к потолку. — Вы никого и ничто не любите настолько, чтобы испытывать ревность. — Тогда почему я велел Дороти увести отсюда молодого Шеридана? Чтобы не всадить пулю в его красивую голову! Пораженная, она снова посмотрела ему в лицо: — Вы шутите! — Дороти не сочла это забавным. Меня это чувство тоже застигло врасплох. — Он прижал ее к себе и закружил еще сильнее. — Но то чувство, которое есть между нами, никогда не подчинялось обычным правилам, так ведь? Как только мы начинаем привыкать к какому-то набору правил, игра снова меняется. Марианна почему-то не могла отвести от него глаз. — А она изменилась? — Да. — Он перевел взгляд на край ее декольте, обнажившего верхнюю часть груди. — И слава Богу. Мне уже начинало казаться, что я превращаюсь в евнуха. Груди у нее вдруг налились странным огнем, словно его руки погладили их. Она с трудом проглотила вставший в горле ком. — Дороти сказала бы, что такие слова в высшей степени неуместны. — И вдруг она взорвалась. — И насколько я знаю, евнухам не нужны гаремы вроде тех, что собрали вы! На мгновение его насмешливое выражение лица изменилось, и ей показалось, что он вот-вот улыбнется своей знакомой ласковой улыбкой. Но намек на мягкость почти мгновенно исчез. — Я предупреждал тебя, что буду искать утешения. Если бы три года назад ты была готова меня принять, гарем бы не понадобился. — Он улыбнулся. — Приходи ко мне сегодня ночью, и я обещаю избавиться от всех связей. Марианна судорожно вздохнула: у нее вдруг заныло под ложечкой. — Это невыносимо! Почему вы так… Дело в этом глупом платье, да? Как мне жаль, что я его надела! — А мне жаль, что ты не надела его раньше. Теперь ситуация наконец прояснилась. Но мы оба знаем, что дело не в платье. Мы все равно пришли бы к этому — раньше или позже. — Ничего подобного! Я была здесь счастлива. Я думала… — Она толком не знала, что именно она думала, но уж, конечно, не то, что вдруг окажется брошенной в такой водоворот чувств. — Мне казалось, что я в безопасности. На его лице промелькнуло какое-то непонятное выражение. — Я никогда не обещал тебе безопасности. Только при условии, что ты дашь мне то, что мне нужно. Она напряглась, осознав, что в его последних словах не было чувственности — только суровая решимость, которая напомнила ей о той ночи у костра в Монтавии. Пресвятая Дева, какой дурой она оказалась! Ведь еще днем, после разговора с Грегором, она почувствовала что-то неладное, но упорно старалась отогнать от себя мрачные мысли. Как глупо было закрывать глаза на опасность в надежде, что все обойдется. И вот кончилось тем, что он застал ее врасплох. — Джедалар, — прошептала она с горечью. — Это о нем идет речь, да? Вы решили, что теперь я могу дать вам Джедалар. Он поднял взгляд к многоцветному куполу у них над головой: |