Книга Тайна античных свитков, страница 61 – Айрис Джоансен

— Если он существовал в действительности.

— Не будь такой пессимисткой! Если не доказано обратное, значит, существовал. Завтра попытаюсь поискать какие-нибудь ссылки на этот персонаж.

— Доверь это мне.

— Сделаем это оба. Тут всем работы хватит.

— Да уж, работы слишком много. А времени как раз нет. Особенно сейчас, когда Рейли с Грозаком…

— Немного времени у нас появилось. А наши изыскания могут оказаться весьма полезными. Если Цира спасалась от Юлия, могла ли она бросить золото?

Джейн насторожилась: — Нет.

— Тогда логично предположить, что сундук уже был на борту.

— Да. — Джейн подумала и добавила: — Ты говоришь так, словно Демонид в самом деле существовал.

— Ты же сама сказала, что почти веришь во все это. Будем исходить из этого предположения. Могло быть так, что тебе когда-то встретилось это имя и осело в подсознании? Не исключено. Тогда почему бы и не проверить?

— Это может оказаться пустой тратой времени, а времени у нас как раз и нет.

— Я же сказал, что готов верить всему, чему и ты. Что-то мне подсказывает, что ты веришь в реальность этой истории больше, чем хочешь признать. Ты мне так и не доверяешь.

— Я… я верю тебе. Тревор засмеялся:

— Не слышу энтузиазма. — Он навис над ней. — Но ничего. Зато в другом энтузиазма хватает. Придется мне приложить усилия и совершить невозможное. — Он раздвинул ее ноги. — А совершать невозможное можно по-разному. Вот так, например…

Джейн подняла на него глаза. Снова нахлынул жар. Тревор и не подозревает, что сегодня уже совершил один прорыв. И не в сексе, когда потряс ее до глубины души. Она впустила его в свои мысли, в ту часть своего сознания, куда до сих пор не впускала никого. Теперь они были единым целым, точнее — она стала частью Тревора. И перед этим даже фантастический секс почти что меркнет.

Почти что. Что это она? Как может перед чем-то меркнуть секс с Тревором? Близость с мужчиной, от которого она теряет разум? Она прижалась к нему.

— Я готова к невозможному. — Голос дрожал. — Веди меня…

— Что ты тут делаешь? — Джо вышел на крыльцо и сел рядом с Евой. — Три часа ночи. Волнуешься?

— Конечно, волнуюсь. — Она прислонилась к нему, и он обнял ее одной рукой. — И до смерти боюсь. Что удивительного? Наши политики до сих пор не могут решить, кто виноват в трагедии одиннадцатого сентября. Мне страшно, что мы не сможем остановить этого безумца Грозака.

— Мы делаем все, что в наших силах. Джон Логан тебе не перезвонил?

Она кивнула:

— Он летит в Вашингтон. Будет говорить с шишками в Нацбезе. После того как он вложил столько денег в предвыборную кампанию, он вправе рассчитывать, что его в Конгрессе хотя бы выслушают. Он уверен, что они как минимум согласятся поднять уровень угрозы. Завтра он мне перезвонит.

— А я связался с директором ФБР. Он был осторожен, но я сказал, если они с ЦРУ не начнут действовать, я обращусь в прессу. Так что, Ева, нечего труса праздновать.

— Я не праздную. — Она усмехнулась. — Я пытаюсь избежать трудного решения. Все без толку. Боюсь, спрятать голову в песок не удастся.

— Это ты о чем?

— О том, что мы обязаны сделать все, что можем. Я все время пытаюсь себя убедить, что это вещи не связанные, но рисковать я тоже не могу. — Ева бросила взгляд на часы. — В Шотландии сейчас восемь. Значит, она уже не спит. — Она поднялась. — Пойду сварю кофе. Приходи, продолжим разговор.

— Это была Ева. — Джейн положила трубку. — Хочет, чтобы сегодня вечером я ждала ее в Неаполе.

— Что? — ахнул Тревор. — Ни в коем случае! Она покачала головой:

— Придется ехать. Ева никогда ни о чем меня не просит. А сейчас попросила.

— Почему?

— Не знаю. Сказала только, это очень важно. Она будет ждать меня в аэропорту. Она прилетит в начале седьмого. — Девушка наморщила лоб. — Господи, как мне страшно. Ева не… У нее был такой голос…

— Я лечу с тобой! Она покачала головой:

— Нет, она просила, чтобы я была одна.

— Я тебя не отпущу! Если бы она знала, какая тебе грозит опасность, она бы тебя не вызвала. Куинн тоже будет?

— Нет. — Джейн жестом попросила его замолчать. — Она сказала, что не возражает, если ты захочешь приставить ко мне охрану. Просто она не хочет, чтобы кто-то вмешивался.

— Я вмешиваться не стану. Джейн взглянула скептически.

— Ладно, я постараюсь не вмешиваться. Я же отпускал тебя одну в Люцерн, сейчас не отпущу. Я буду держаться в тени, буду твоим шофером и телохранителем. Можешь вообще не обращать на меня внимания.

— Легко сказать… А как там наш Бреннер?

— О старике Донато он пока ничего не добыл. Я отослал его обратно в Колорадо. — Он стиснул зубы. — Джейн, я лечу с тобой.

Она с досадой посмотрела на него:

— Но Ева не захочет, чтобы ты там был.

— Придется ей смириться. — Тревор взял мобильник. — Позвоню, распоряжусь насчет вертолета. — И добавил: — А потом скажу Венаблу, чтобы велел своим людям не высовываться в аэропорту Неаполя.

Она и забыла о Венабле и «жучке», который он пихнул ей в телефон. Уж лучше Тревор, чем ЦРУ! В душе она понимала, что с Тревором ей будет намного спокойнее.

— Ладно, но тебе придется стать человеком-невидимкой. Пойду попрощаюсь с Марио, а потом соберу сумку и возьму паспорт.

Спустя час на площадке около замка приземлился вертолет.

— Улетаешь? — К Джейн подошел Макдаф. Джейн кивнула:

— В Неаполь. Вечером, самое позднее — завтра, вернемся. Как Джок?

— Не видно и не слышно. Ушел в себя. — Шотландец нахмурился. — Вчера ему приснился кошмар. Я-то думал, все уже позади.

— Моя вина?

— Может быть. Или моя. Кто это знает? — Он следил, как из дома выходит Тревор. — Кто всегда виноват, так это Рейли. А зачем в Неаполь?

— Ева мне там назначила встречу.

— Ева Дункан? — Он опять нахмурился. — Почему бы ей сюда не прилететь?

— Как узнаю, непременно вам сообщу. — Джейн шагнула к вертолету. — Скажите Джоку, как вернусь, буду с ним говорить. И еще, я… — Она замялась. Может, не стоит? На самом деле она совсем не жалела о том, что мучила парня вопросами, теребила старые раны, ведь это было необходимо. Она только жалела, что заставила его страдать. — До свидания, Макдаф. Смотрите за ним.

— Этого мне можно не говорить. Она улыбнулась:

— Я знаю. — И Джейн повторила выражение, которое слышала от него самого: — Он же из ваших людей!

— Вот именно. — Макдаф отвернулся. — Из моих.

В аэропорту Ева кинулась ее обнимать, а Тревора смерила недовольным взглядом.