Онлайн книга «Голые»
– Ха-ха. Я знаю. Следующие несколько минут я сосредоточенно молчала, мы ели в полной тишине. Я размышляла об упреках, в свое время брошенных мне в лицо матерью, о том, что ее слова были жестокими, но довольно разумными. – Алекс… Он поднял на меня глаза: – Да, детка? – Тебя не волнует, что наш ребенок не будет для меня первым? Алекс опустил вилку и взял меня за руку: – Нет, Оливия. Тебя это беспокоит? Я отрицательно покачала головой. Со своим решением я смирилась давным-давно. Меня грела мысль о том, что я произвела Пиппу на свет, радовала возможность быть частью ее жизни, но никаких материнских притязаний на нее я в себе не находила. – Нет. Пальцы Алекса сжались. – Я восхищаюсь тем, как ты поступила. – Моя мать уверяла, что ни один мужчина не захочет жениться на мне, потому что я родила ребенка и не скрыла этот факт. Она говорила, что мужчин интересуют только свои собственные дети. Я же считала это глупостью. Думаю, она пыталась повлиять на меня, считая, что я еще слишком молода, – сказала я. – Но даже если так, говорить нечто подобное было неправильно. – Говорить нечто подобное было просто ужасно, и меня не удивляет, что ты так злишься. – О, я больше не схожу с ума от злости. Он снова сжал мои пальцы: – О, да неужели? Помедлив секунду, я рассмеялась: – Ну ладно. Да. Это ранит до сих пор. Но… тебя это действительно не волнует, на самом деле? Алекс резко отодвинулся на своем стуле от стола и потянул меня за руку, усаживая к себе на колени. Я положила голову ему на плечо и принялась возиться с пуговицами на его рубашке. Не назвала бы себя маленькой, но с Алексом я всегда чувствовала себя крошечной, слабой и женственной. Его рука легла чуть повыше моего колена, и тепло просочилось сквозь тонкий «мокрый» шелк моих брюк. – Я люблю тебя, – произнес он. – Независимо от того, что ты сделала в прошлом, и независимо от того, что сделаешь в будущем. Я расстегнула несколько пуговиц на рубашке Алекса, и теперь могла скользнуть рукой внутрь. – Это звучит как фраза из любовного романа. Его дыхание касалось моих волос. – Я провел много времени в аэропортах и самолетах. И прочитал свою долю романов. – А почему ты выбрал меня? – спросила я, самым бесстыдным образом сворачивая на тему комплиментов, чтобы забыть о жестоких словах матери и о том, что произошло на парковке после работы. Алекс крепче прижал меня к себе, позволив опереться на него всем весом. – Ты ешь китайские пельмени на завтрак. Я откинулась, чтобы посмотреть на него: – Это не тот ответ, которого я жду. – И потому, что ты – одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел, – добавил Алекс. – А еще потому, что твой талант поразил меня с первого раза, как только я увидел сделанные тобой фотографии. Потому, что ты почти надрала мне задницу в Dance Dance Revolution. И все-таки не совсем поэтому. Если честно, это все-таки из-за китайских пельменей. Я не удержалась от смеха, слишком нелепо звучало то, что еда могла привести к любви. – Почему? Алекс немного подвинулся, и я слезла с его коленей, снова опустившись на свой стул. Засмеявшись, он обмакнул еще один кусок хлеба в оливковое масло и вручил его мне. – Я провел много времени в окружении людей, которые считали, что вся их ценность заключается в том, чтобы соответствовать индексу массы тела. Мужчин, которые настолько одержимы своими тренировками, что не могут говорить ни о чем другом, кроме кардиоупражнений и нужного количества подходов. Женщин, которые уверены, что истощение – это сексуально. Я вскинула бровь. – Выходит, другими словами, ты пытаешься сказать, что я… – Пышная, – поспешил оборвать Алекс. – С соблазнительными формами. Аппетитная. Фигуристая. Я посмотрела вниз, на свои груди, потом еще ниже, на бедра. – Угу. Дело в том, что ни одна из женщин – и ни один из мужчин, – с которыми я был за последние несколько лет, ни за что не стали бы есть китайские пельмени на завтрак. – Похоже, ты провел немало времени с неправильными людьми. Он пожал плечами. – Я не из тех, у кого много друзей, Оливия. Я имею в виду настоящих друзей. Зато у меня хренова туча денег – и никого, на кого можно было бы их потратить, кроме себя самого. Когда вращаешься в таком окружении, легко перенять подобный образ жизни. Я прекрасно понимала, что Алекс имеет в виду. Задумчиво пододвинув к нему блюдо с пастой, я уточнила: – Ты говоришь о людях, которые заботятся о названиях брендов, например? Он улыбнулся: – Детка, люди, с которыми я в свое время зависал, сочли бы «Крэйт энд Баррел» жалкой трущобой! Я вспомнила о недешевом шарфе, который Алекс забыл в самолете, преспокойно заменив шейным платком. – Здесь, в Аннвилле, ты вряд ли найдешь слишком много чего-то подобного, с намеком на пафос. Он усмехнулся и покачал головой: – Расскажи мне об этом. Мне до зарезу нужны огромная тарелка индийской еды и книжный магазин. Черт, клянусь, я бы съездил какой-нибудь невинной старушке рыбой по физиономии, как в том телешоу [26] , только бы найти здесь поблизости книжный магазин! – Съездил по… – Я в изумлении вытаращила глаза, потом захихикала. В этом был весь Алекс: одну минуту мы разговаривали о тайнах жизни, а в следующую уже задыхались от смеха. – Ладно, признаю, я не зашел бы так далеко. Но мне действительно нужен книжный магазин. И, черт меня дери, «Старбакс». Я наморщила нос: – Не знала, что ты любишь «Старбакс». – Я и не люблю. Просто везде, повсюду есть «Старбакс». – Только не в Аннвилле. – Не-а. Но в Аннвилле есть ты. Услышав новую сентиментальную фразу, я в шутку застонала, хотя мне и понравилось то, что он сказал: – Из какого любовного романа ты это выудил? – О, думаю, он называется «Страсть на кукурузном поле» или что-то в этом духе. – Подмигнув, Алекс снова накрутил пасту на вилку и отправил в рот внушительный клубок макарон. С полным ртом, отбросив хорошие манеры, он спросил: – А почему ты выбрала меня? |