Книга Когда цветет пустыня, страница 5 – Маргарет Уэй

— Сара, — он поцеловал ее в щеку, — завтра твой самый счастливый день. Я сердечно поздравляю тебя.

Молодая женщина расцвела от этих слов. Очаровательная блондинка с небесно-голубыми глазами.

— Я бы послала тебе приглашение, но боюсь передумать у алтаря, — пококетничала Сара. — Шучу. Я люблю Майкла.

— Конечно.

— Сторм не сказала, что ты приезжаешь, — заметила она, глядя на него с обожанием. Можно было подумать, что они лучшие друзья.

— По правде говоря, Сара, она не знает.

Голубые глаза широко распахнулись.

— Ты шутишь?

— Вовсе нет. Я здесь по просьбе ее отца. Это срочно. Майору очень плохо.

— О! — выдохнула Сара. — Мне так жаль. Я знаю, Майор очень страдает из-за старого ранения в ногу. Сторм говорила мне. Бедный, как ему тяжело…

— Да.

— И он так тебя любит, — продолжала Сара.

— В отличие от Сторм, — протянул он.

Сара рассмеялась.

— Это детские обиды, Люк.

— Не знаю, не знаю, — ответил он.

Они были уже перед дверью в гостиную.

— Не думаю, что мне стоит входить, Сара, — уперся Люк. — Ты не скажешь Сторм, что я здесь? Я только хочу поговорить с ней и уйти.

— О, Люк, останься, прошу тебя. — Сара сжала его руку. — Ты еще не рассказал, как у тебя дела. Как поживает твоя девушка, Карла?

— У нее все хорошо. Я не буду заходить, Сара, — твердо произнес Люк. — Во-первых, меня никто не приглашал, а во-вторых, я одет неподобающе.

Сквозь раскрытые двери Люк увидел роскошный зал, больше похожий на фойе пятизвездочного европейского отеля. Гости были нарядно одеты, на женщинах сверкали драгоценности. Из зала доносились смех и оживленная болтовня. Пожилая чета в центре толпы — очевидно, Драйзделы, подумал Люк. Сара подтвердила его предположение. Люк сделал шаг в сторону, потянув за собой Сару.

— Если бы ты просто нашла для меня Сторм, я был бы безмерно благодарен.

Сара не обратила внимания на его просьбу.

— Разве ты не хочешь встретить Стефани и Жиля?

— Господи! — застонал Люк, видя, что хозяева вечеринки направляются к ним.

— Сара, дорогая! — воскликнула Стефани Драйздел.

Они поцеловались.

— Это Люк, — представила Сара. — Люк Брэниган. Правая рука Эйтола Макфэрлина, отца Сторм.

— Ну конечно! — расцвели Драйзделы как по команде.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Простите, что пришел без приглашения, — извиняясь, улыбнулся Люк. — Но я только на минутку. Я приехал в Сидней, чтобы передать Сторм послание от отца. Это не займет много времени. И это очень важно. Мне нужно как можно скорее возвращаться на ранчо. Майор неважно себя чувствует.

— Надеюсь, ничего серьезного? — спросила Стефани Драйздел.

— Его состояние внушает опасения, — честно ответил Люк.

— Тогда мы должны срочно найти Сторм. — Стефани повернулась к мужу: — Жиль, ты не проводишь мистера Брэнигана в кабинет, пока я буду искать Сторм? — Она сделала паузу. — Вы куда-нибудь еще идете сегодня вечером, мистер Брэниган?

— Пожалуйста, зовите меня Люк, — улыбнулся он. — Могу сходить в кино, раз уж я оказался в городе.

— Боже мой! Мы все хотим, чтобы вы остались. — Она бросила взгляд на мужа, и тот кивнул. Сара тоже улыбнулась.

— Но я неподобающе одет, — Люк выразительно посмотрел на джинсы и ботинки.

— Пустяки. Вы выглядите замечательно. — Про себя Стефани Драйздел добавила, что никогда не видела мужчины красивее.

Жиль Драйздел проводил его в кабинет, а Сара со Стефани бросились на поиски Сторм. Все в этой комнате было простым и функциональным, а темные краски резко контрастировали с золотым великолепием холла. Безупречно воспитанный, Жиль Драйздел задал еще несколько вопросов о здоровье Эйтола Макфэрлина и, извинившись, вернулся к гостям. Люк сел в кожаное кресло и обвел взглядом комнату. Мысли его были заняты предстоящей встречей со Сторм. Прошло несколько месяцев с тех пор, как они виделись в последний раз. Ему они показались годами. Он был болен ею. И от этой болезни не было лекарства.

Дверь распахнулась, и Люк оказался в облаке аромата ее духов. Его ноздри расширились, вдыхая легкий запах гардении и фрезии с цитрусовыми нотками. На Сторм был маленький сексуальный топ цвета морской волны и длинная шелковая юбка. По всему подолу бисером вышиты цветы, искрящиеся и переливающиеся при ходьбе. Ее густые черные волосы ниспадали на плечи. Люк не мог оторвать глаз от шелковистых прядей. Зеленые глаза сверкали ярче изумрудов в сережках в ее ушах.

Так близко и так далеко! У него закружилась голова. Что она делает с ним?

— Люк! Что случилось? — Сторм захлопнула дверь и прижалась к ней спиной.

Она не подошла ближе. Боится, понял Люк. Бессознательно боится его.

— Привет, Сторм, — сказал он, поднимаясь. — Я тоже рад тебя видеть. Не паникуй. Твой отец просил привезти тебя домой.

Она не могла вымолвить ни слова от волнения. Люк. Такой же красивый, как всегда. Такой же мужественный.

— Зачем? Он заболел? — вырвалось у нее наконец. Сердце бешено билось.

— А ты не знала? — резко ответил Люк вопросом на вопрос. И мрачно добавил: — Твой отец давно уже болен.

Она не могла вынести презрения в синих глазах.

— Я говорила с ним вчера по телефону. С ним все было в порядке.

Люк почувствовал знакомое напряжение.

— Не смеши меня, Сторм. Его нога причиняет ему мучительную боль. Ты сама знаешь это.

Эти слова обидели ее.

— В чем ты меня обвиняешь? — запальчиво спросила девушка. Неужели они всю жизнь будут врагами?

— Честно? Я обвиняю тебя в равнодушии.

Сторм вспыхнула. Покрасневшая, со сверкающими глазами, она была еще прекраснее…

— Выбирай выражения! — сказала она. — Я люблю отца. Я звоню ему регулярно.

— Но не приезжаешь.

Она откинула волосы за спину. Черные пряди сверкнули в свете люстры.

— У меня карьера, о которой надо думать, Люк. Как ты не можешь понять? У меня много заказов, которые нужно выполнять. Мои клиенты — очень богатые и влиятельные люди. Они не прощают задержек. Я не могу просто так взять и уехать.

Люк мрачно взглянул на девушку.

— Я всегда помогал твоему отцу. Прошло четыре месяца с тех пор, как вы последний раз виделись. И ему сейчас намного хуже, чем тогда.

— Боже! — Сторм рухнула в кресло. Юбка распахнулась в разрезе, открывая длинную стройную ногу. — Я звонила ему каждую неделю. Почему он никогда ничего не говорил мне? Почему?