Книга Добиться своего, страница 10 – Маргарет Уэй

Разговор стал невыносимым. Бог знает, чем все это закончится.

— Я ухожу, Ник.

— Одну минутку, — он притянул ее к себе, обняв за плечи. — Что с тобой, Сюзи? Похоже, ты боишься меня.

— Не боюсь, а опасаюсь. Ведь ты можешь поломать нашу жизнь.

— Как? Ответь мне, Сюзанна! Как?

У нее пересохло во рту.

— Я ставлю благополучие отца выше всего остального.

— Но при чем здесь моя встреча с Шарлоттой? — настаивал Ник, его черные глаза засверкали.

— Ты можешь расстроить ее, — нашлась она наконец.

— Я прекрасно общаюсь с детьми, — усмехнулся он. — У меня два крестника, я часто навещаю их.

Губы у Сюзанны дрожали, и она поняла, что говорит шепотом:

— Отпусти меня, Ник. Я никогда бы не приехала сюда, если б знала, что ты купил поместье.

— Если бы ты не приехала, то не сказала бы, что у тебя есть дочь по имени Шарлотта, — ответил он. — Я осуществил свою месть, приобретя «Беллемонт», но думаю, я вправе поступить так, памятуя, то зло, что вы причинили мне в прошлом.

Она смогла только кивнуть.

— Я же сказала, как сожалею обо всем, Ник. Прости меня. Прости моего отца. Но давай больше не будем встречаться.

— А вот это не входит в мои планы.

У Сюзанны зашумело в ушах, когда Ник притянул ее к себе и начал целовать. Сердце затрепетало, неудержимая страсть волной прокатилась по венам.

Боль. Одиночество. Сексуальная неудовлетворенность. Все исчезло. Сюзанна снова, как в прошлом, прижимается к Нику, полуагония-полуэкстаз обжигает ей живот, груди, лоно. Она даже не может высвободить руки: Ник целует ее так пылко и страстно, что перехватывает дыхание.

Внезапно он отпрянул от Сюзанны, взглянул на ее дрожащие полуоткрытые губы, затуманенные глаза и усмехнулся, увидев острое желание на ее лице.

— Только посмотри на себя, Сюзи. Повтори, что не хочешь больше встречаться со мной. Не надо кривить душой. Ты хочешь меня.

Его слова мгновенно привели Сюзанну в чувство. Сгорая от стыда, она попыталась изо всех сил ударить его по лицу, но твердая рука Ника остановила ее.

— Вижу, ты не совсем растеряла свой боевой дух.

Мир перестал плыть перед глазами Сюзанны, она снова начала мыслить трезво.

— Перестань, Ник, нас с тобой связывал только секс.

— Я лишь однажды занимался с тобой любовью, — произнес он, совершенно не тронутый ее словами. — В этом доме. В твоей спальне, той самой, где я провел прошлую ночь, думая о тебе и твоем предательстве. Единственный раз, когда я узнал твое прекрасное тело. Но не последний. Он взял ее за руки. — Я буду мужчиной твоей жизни, Сюзанна. И ты ничего не сможешь с этим поделать! — Он победно улыбнулся.

Сюзанна нашла силы вырваться из его рук и заторопилась к выходу.

— Держись от меня подальше, Ник, — бросила она ему уже у двери.

— Даже не собираюсь, Сюзанна. И ты знаешь это. — Его голос звучал так властно, что слезы, которые она старательно сдерживала, заструились по лицу. — Ты платишь за то, что сделала со мной.

Когда Сюзанна наконец вернулась домой после бесцельной поездки по окрестностям в течение почти целого часа, отец ожидал ее на крыльце, тревожно сжимая в руке книгу.

— Господи, Сюзанна, где ты была? Я уже начал беспокоиться.

— Извини. — Она взбежала по ступенькам и поцеловала его. — Я случайно встретила знакомого.

Маркус последовал за ней на кухню, где Сюзанна поставила чайник на плиту. Чай. Спасительный напиток, к которому прибегают люди в моменты шока.

— Садись, папа, мне нужно кое-что тебе сказать.

Старик внимательно посмотрел на нее.

— Надеюсь, это хорошая новость, — пробормотал он, выдвигая стул и усаживаясь на него.

— Я так не думаю. — Сюзи взяла чашки и блюдца и поставила их на стол. — Компания, которая купила «Беллемонт»…

— Да? — произнес он хрипло.

— Действовала от лица Ника Конрадса. — Она подошла к отцу и опустила руки ему на плечи. — Пожалуйста, не расстраивайся, папа.

Сюзанна не была готова к такой реакции: отец низко склонил голову и почти касался лбом стола.

— Господи, это все-таки произошло, — простонал он.

— Ты знал, что такое может случиться?

Маркус кивнул.

— Я не встречал в жизни никого, похожего на Конрадса. В некоторой степени я боялся его. Для тебя это звучит глупо?

— Нет. — Теперь она прекрасно понимала состояние отца.

— Почему мы не догадывались? — спросил Маркус, правая рука его нервно дрожала.

— Наверное, думали, что Ник никогда не вернется в наш город.

Отец неловко ерзал, барабаня пальцами по дорогой деревянной столешнице.

— Он ведь стал крутым, да?

— Ник сейчас очень богат.

— Я следил за его карьерой, — проговорил отец сухо, доставая сигару из нагрудного кармана и зажигая ее.

Сюзанна отвернулась, когда поплыли колечки голубого дыма.

— Тебе не следовало бы курить, — предупредила она, открывая окно. — Не могу видеть, как ты губишь свои легкие.

— Какая теперь разница! — В его голосе звучала жалость к самому себе. — Итак, он по-прежнему влюблен в тебя? — Маркус внимательно посмотрел на дочь. — Ты ведь виделась с ним?

— Кого я не ожидала увидеть в имении, так это Ника.

Сюзанна взяла свою чашку, намереваясь выйти с ней на улицу, но отец остановил ее:

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Папа, Ник ненавидит нас. — Сюзанна повернулась к нему, ее голос был так же тверд, как и его. — Ты ожидал чего-то другого?

— Боже! Я мог бы упечь его в тюрьму. Разве он не понимает, как ему повезло?

Она что, обречена всю жизнь терпеть отцовскую ложь?

— Папа, когда ты наконец поверишь, что я все знаю?

Старик нахмурился, облокотившись на стол.

— Что знаешь? — рявкнул Маркус, срывая свое плохое настроение на Сюзанне.

— То, что ты придумал несколько лет назад, а Мартин осуществил. В конце концов, Мартину пришлось сознаться.

— Ну, естественно! — презрительно хмыкнул отец. Когда он волновался, речь его становилась несколько невнятной. — Почему я раньше не понял, что он был слишком слаб для нашей семьи!

— А как бы ты поступил, если бы удалось вернуть то время? — Сюзанна поставила чашку на стол, на душе у нее скребли кошки.

— Точно так же, — раздраженно ответил отец. Меньше всего на свете я хотел, чтобы ты вышла замуж за Конрадса. Но совершил ошибку: дал ему повод надеяться. Пускал его в дом. Не замечал, что он был слишком уверен в себе и чертовски высокомерен.