Онлайн книга «Богиня прайм-тайма»
|
– Что ты смотришь? – спросил Бахрушин и остановил себя. И так было понятно, что. Дома, когда он оставался наедине с собой, дела шли совсем худо. – Ты выпьешь чего-нибудь? – Я за рулем не пью, Леш. Принципиально. У Бахрушина что-то уже было налито в стакане, он допил одним глотком и налил еще. Ники сел на диван, наклонился вперед и потер лицо. Неожиданно оказалось, что он очень устал. – Я завтра улетаю, – сказал Бахрушин. – Мне нужно найти этого, которого она записала на кассете. – Готье? – Гийома. По-моему, это единственный шанс. Он пристроился рядом с Ники, поставил свой стакан на ковер, наклонился и тоже потер лицо. Ники сбоку осторожно посмотрел на него. – А этот твой МИД? Добрынин вроде что-то говорил про МИД? Бахрушин скривился, как будто Беляев спросил у него что-то неприличное. – Никто ничем не занимается, Ники. По крайней мере, мне так кажется. Никому, черт побери, дела нет, а мне только два часа назад звонил отец Вадика Грохотова и плакал, а я даже не знаю, что ему сказать! Живы, в плену, в могиле, где они?! Кто захватил, зачем?! – Да, – почему-то согласился Ники. – А кассета из диктофона где? Ты ее давал слушать кому-нибудь? – Добрынину. Он сразу же ее забрал. Сказал, что отвезет в ФСБ. – И что они? Бахрушин быстро ответил, что именно. Ники опять глупо кивнул. – Жена Юры Смирнова, парня с Перового канала, написала какую-то петицию депутатам, а старик Грохотов на прием в МВД ходил и в ФСБ, кажется, и ничего. Хочешь кофе? Это слово напомнило Ники позор, с которым он удалился из дома Алины Храбровой, и он решительно отказался. – А я себе сварю. Бахрушин тяжело поднялся с дивана и ушел на кухню, но дверь не закрыл. – Есть одна история, Ники, – сказал он оттуда. – Я тебе расскажу, а ты послушай. Черт его знает… Короче, у нас в Париже работает корреспондент. Сергей Столетов. – Знаю Столетова. – Ники тоже выбрался из диванных облаков, дошел до кухни и встал, привалившись плечом к притолоке. – Он там давно, по-моему. – Семь лет. Несколько дней назад он пропал. – Бахрушин мельком глянул на Ники и снова уставился в кофейник. – А незадолго до этого он звонил Владлену Никитовичу, который помощником президента подвизается, и рассказывал ему, что у него есть кассета с настоящим видео Аль Акбара. – Брехня, – быстро сказал Ники. – Быть не может. Никто не снимал Акбара. – После чего Столетов пропал, и так его до сих пор и нет. А вы, черт бы вас побрал, в это же время в Кабуле получили из Парижа какую-то посылку! Ники уставился на Бахрушина. – Ну и что? – Посылка была неизвестно от кого, так? – От какой-то Вали Сержовой, – раздумывая, сказал Ники. – Ольга сказала, что она такой не знает. – Нет никакой Вали Сержовой. У нее никогда не было таких подруг и до сих пор нет! Я точно знаю, Ники! В посылке были записка, колбаса… – Кофе, – подсказал Ники. – И видеокассета, – закончил Бахрушин. – С последним днем в Довиле. В Довиле Ольга тоже никогда не была. Ники шагнул к столу, взял стакан и залпом допил виски. Бахрушин на него покосился. – Ты же за рулем не пьешь! Принципиально. – При чем здесь та посылка?! – При том, что в Пхеньяне моя жена тоже никогда не была, зато Столетов там корреспондентом просидел несколько лет! До того, как его в Европу назначили!.. – Что, правда? – тупо спросил Ники. Бахрушин бросил свой кофейник, проворно пододвинул стул, сел и достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Смотри! Это ваша записка. – Ты ее не сдал в ФСБ?! – удивился Ники. – Ники, я тебя опять ударю, если ты… – Я понял уже, Леша. – Я читал ее раз триста, – сказал Бахрушин с отвращением. – Я ее наизусть знаю! И это чушь от первого до последнего слова! Мы не знаем никакого Рене Дижо, с которым она якобы летала в Пхеньян. А Робер Буле, я посмотрел по спискам, просто журналист TF1. Причем он работает уже сто пятьдесят лет, специализируется по горячим точкам! – А кто такой Робер Буле? – Черт возьми, Ники! Это тот, кто привез вам посылку. Он сейчас в Афганистане, и мне тоже надо его найти. Обязательно. Ники посмотрел в бумагу. Набранный на компьютере шрифт вытерся и поблек. Наверное, Бахрушин и вправду читал его триста раз. Ники еще посмотрел и отвернулся. Они с Ольгой приехали в ACTED за этой дурацкой посылкой, и он дурашливо охотился там за какими-то французскими девицами, а потом, сталкиваясь с ней лбами, они читали записку, и недоумевали, и радовались, что в коробке оказались колбаса и кофе!.. – Смотри, – сказал Бахрушин и ногтем постучал по бумаге. – Вот тут что написано? Ники послушно прочитал: – Валя Сержова. Сто лет не виделись! – Я думаю, что он специально выбрал имя, которого у нас в окружении нет. Нет человека, которого бы мы близко знали и которого бы звали Валей. Я, например, знаю только одну Валю. По фамилии Матвиенко. А дальше что? – Что? – Дальше фамилия, совершенно дурацкая, и – сто лет не виделись. Я думаю, что Сержова – это Серж. Сергей. Сто лет не виделись – Столетов. Чтобы кто-то из нас догадался. Бахрушину показалось, что Ники едва удержался от того, чтобы покрутить пальцем у виска. Остановился в самый последний момент и этой самой, поднятой уже рукой почесал нос. Потом подвинул бумагу к самым глазам, как будто страдал близорукостью, и стал читать, от усердия шевеля губами. На плите произошло шипение, всплеск, и остро завоняло горелым. – Черт, – сказал Бахрушин вяло. – Опять забыл. Вытянув шею, Ники посмотрел. Вся плита была в коричневых кофейных разводах. – А вдруг ты прав? – неожиданно спросил Беляев и поднялся. Черные глаза заблестели, и весь вид от этого у него стал очень пиратским. – Вдруг ты прав, Леша?! |