Книга Ричард Длинные Руки - вице-принц, страница 74 – Гай Юлий Орловский

— Вот сволочь!

Он сказал брюзгливо:

— Ваше высочество, вы же не простолюдин от сохи? Это им все, что не навоз, противно… Вы даже устриц ели, даже я бы лучше с голоду умер, так что не морщите высокородное… гм… лицо. У людей, что исследуют мир, другое восприятие… чем у тех, кто его убивает, полагая, что улучшает.

— Ладно-ладно, — прервал я. — Где эта ведьма?

Он вздохнул.

— В дальних землях есть такое темное и неведомое королевство, именуемое Мордант…

— Мордант? — переспросил я с живостью. — Так это же рукой подать! У меня там все друзья!.. Ну, пусть не так уж все, но общался, было интересно, даже с мордобоем, как же без него, родимого. Слава Богу, а то я думал, что вообще край света…

Он некоторое время рассматривал меня, не произнося ни слова, затем коротко расхохотался.

— Ваше высочество, вы меня удивляете. Мордант близко?

— Ну да, — сказал я. — За Бриттией, куда мы вошли, расположен Зорр, а от Зорра до Морданта всего три дня на хорошем коне!

Он подвигался над столом из стороны в сторону, это у него что-то да означает, но пока привычки призраков вне моего высокого понимания.

— Хорошо, — сказал он, — тогда я могу показать лес.

— А лес зачем?

— Настоящие ведьмы живут в лесах, — объяснил он.

— А в селах и городах?

Он отмахнулся.

— Мелочь. В городах только мелочь.

— А та лесная точно… может?

Он чисто по-человечески пожал плечами, не рассчитав усилий, упорядоченная структура тумана сжалась гармошкой, а потом раздвинулась втрое шире, образовывая разрывы и делая Логирда карикатурно растянутым.

— Кто знает, — ответил он сумрачно. — Я с нею не общался, она некромантов не жалует. С другой стороны, ваше высочество, иных вообще пока не отыскал.

— Тогда летим немедленно, — сказал я. — Пока главные силы Мунтвига не подошли.

В небе пылающие алым облака, край земли горит оранжевым, солнце медленно выглянуло на эту сторону. По земле побежал тот же радостный свет, что уже озаряет небо, а от ночной темноты остались только тени, что спрятались за шатрами.

Логирд появился, когда я уже взлетел из оврага за лагерем, мелькнул впереди и унесся вперед с криком:

— За мной!

Я сразу же потерял его из виду, хотя, подозреваю, он нарочито пролетел медленно, чтобы я запомнил направление. Выбрав взглядом далеко впереди на горизонте заметную точку, я мощно работал крыльями и пер следом, вернее, старался не сбиться с курса.

После часа полета Логирд внезапно возник рядом, сказал, что да, лечу верно, только чуть-чуть левее, самую малость, и пропал снова.

Солнце все еще поднимается к зениту, спина разогрелась так, будто на нее постоянно падает горячий пепел, а накаленный череп потрескивает, словно глиняный горшок в огне. Не знаю, потеют ли птеродактили, но при этом жаре и встречном ветре я лечу, как пересохшая деревяшка, уже и крылья начинают потрескивать…

Внизу облака собрались в сплошное снежное поле, не давая зацепиться за ориентиры, приходится по солнцу, а тут я не весьма. Затем облака потемнели и превратились в грязно-серое месиво из водяного пара, насыщенного электричеством, снизу донесся первый треск, засверкали ветвистые молнии, я поднялся еще выше, где воздух чуть разреженнее, а надо мной почти фиолетовое небо.

Внизу в разрывах туч медленно проворачивается карта поверхности, только жаль, что не политическая, то есть не вижу обведенного жирной красной чертой границ Морданта, все-таки лес одинаков везде…

Эх, не сообразил воспользоваться браслетом Иедумэля, можно бы попробовать настроиться на эльфийку в этом лесу, что тогда с Беатой просвещали меня насчет их Монданта, но я, увы, умный только на лестнице, зато какой неторопливо умный…

Логирд возник прямо перед мордой так внезапно, что я инстинктивно резко затормозил, чуть не ломая крылья, а он прокричал бодро:

— Мордант, ваше высочество!

— Пора вниз?

— Нет, — ответил он, — но уже скоро. Я вас проведу прямо к домику ведьмы. А дальше сами.

— Так ты уже перестал быть некромантом, — напомнил я.

Он ответил высокомерно:

— Некроманты не бывают бывшими!

Я проскользнул в щель между тучами. Они по-настоящему летние: плотные и компактные, идут каждая по себе, вдруг какая-нибудь начинает сыпать крупным дождем, капли играют в лучах яркого солнца как жемчужины, молния блеснет пару раз ярко и страшно, даже гром сухо и жутко треснет прямо над головой, и тут же снова все тихо, а пролившийся дождь поспешно поднимается с земли плотным белым паром, и чувствуешь себя как в бане.

Логирд снизу помаячил белесым среди зелени, я осторожно растопырил крылья, стараясь не задеть о деревья, спланировал, вытянутые лапы легко ударились в мягкий слой прошлогодней листвы.

— Неплохо, — сказал он одобрительно. — Хороший образ, хочу сказать. Умело.

Я перетек в личину человека, буркнул:

— Да, я еще и дизайнер.

— Более отвратительное существо, — сказал он восхищенно, — и придумать трудно.

— Целевая установка, — объяснил я. — Зато никто не позарится на мое мясо.

— Кожа да кости, — согласился Логирд. — Я ж говорю, верный выбор. Похоже на помесь ящерицы с летучей мышью.

— Зато по мне никто не выстрелит, — сказал я. — Главное — результат.

Он растянул призрачное лицо в карикатурной усмешке.

— Помню, какой был рыцарь!..

— А теперь?

— Какой политик, — сказал он со странным выражением то ли восторга, то ли осуждения. — Топайте вот по этой тропке… хотя ее нет, но это неважно, идите прямо, она хоть и очень извилистая, но прямая, а как только дойдете до куста черемухи, теперь там что-то другое, свернете резко налево…

— А там?

— Чрез пару сот шагов увидите ее домик, — сказал он с ухмылкой. — Я дальше не могу. Мне она вряд ли повредит, хотя кто ее знает, а вот вам наверняка за такие знакомства…

Я кивнул и двинулся по тропке, которой нет, извилистой, но прямой, дошел до куста черемухи, которого тоже нет, но лес достаточно простое образование, с каким бы восторгом о его непознанности ни говорили натуристы, так что вижу и место, где этот куст некогда рос, и что сейчас с его корнями, и скрытые под землей муравейные туннели, и все обилие жуков и паучков на свежих листьях и в перепрелой каше под ногами.

Домик колдуньи проступил внезапно, я бы должен его заметить раньше, а так открылся разом, когда оказался перед ним шагах в десяти, но даже сейчас стоит чуть сдвинуться — передо мной всего лишь могучий завал из упавших деревьев, распустившиеся на их стволах пышные заросли омелы, путаницы из толстых нитей паутины, где свежей, где древней, опавших листьев и молодых зеленых прутиков, устремленных вверх.