Онлайн книга «Рыцари плащаницы»
|
– Так-то оно так… – задумчиво произнес Козма по-русски. Он встал из-за стола. – Ты позволишь, господин? – спросил Ярукташ, протягивая руку к кувшину. – Забирай! Угости Алиенору. Мы и в самом деле виноваты перед ней… – Меня беспокоит другое, – еле слышно произнес Ярукташ, когда Козма вышел. – Саладин назначит меня эмиром, но надолго ли? Вчера я видел на стене Имада. Эмиры в замок по веревке не лазают… * * * Саладин проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо. Над ним со светильником в руках стоял слуга. – Прости, господин! Из Азни в лагерь пробрался перебежчик, правоверный. Хочет говорить с тобой! – Зови! – распорядился Саладин, подсовывая под спину подушку. – Он… – замялся слуга. – Что? – От него воняет дерьмом. Говорит, что выбирался из замка через нечистоты. – Я не женщина… Перебежчик, ступив в шатер, повалился ниц у входа. – Иди ближе! – велел султан. – Господин! От меня истекает зловоние… – Потерплю! – усмехнулся Саладин. Когда ночной гость приблизился, от него и в самом деле шибануло дурным запахом. Саладин сморщился, но промолчал. – Кто-ты? – спросил султан, разглядывая перепачканное лунообразное лицо перебежчика. – Ярукташ, евнух из гарема Имада, эмира Эль-Кудса. – Он уже не эмир, – усмехнулся Саладин. – Я понял это, увидав его на стене Азни. – Имад говорил, что ты не глуп. Но что ты делал на стене во время приступа? – Защищал ее. По велению хозяйки, в прошлом баронессы Алиеноры, а ныне правоверной Айгюль. – Вместе с многобожниками? – Разве ты, Несравненный, не прибегаешь порою к их помощи? – Очень даже не глуп, – задумчиво произнес Саладин. – Имад не врал. Ярукташ поклонился. – Как ты выбрался из замка? – Через подземный ход. По нему из замка текут нечистоты, поэтому никому не приходит в голову, что это тайный проход. – Ты можешь провести им мамлюков? – Это будет непросто. Ход узкий, местами приходится ползти, поэтому я так перепачкался. Мы не сумеем незаметно пробраться за стены в большом числе. Франки заметят и легко перебьют нас, бросив со стены свой гром. – Пожалуй, – согласился Саладин. – Зачем же ты просил разбудить меня? – Мне стало ведомо, что франки решили перехитрить тебя. Я знаю, зачем Зародьяр тайно приезжал в Эль-Кудс, и что он задумал… Саладин слушал, не перебивая. Когда Ярукташ закончил, султан некоторое время молчал, погрузившись в размышления и пощелкивая пальцами. Наконец, поднял голову. – Ты сможешь незаметно вернуться обратно? Чтобы франки не заметили? – Да, господин. – Тогда я подтверждаю их желание сделать тебя эмиром. Ты получишь фирман. – Несравненный! – Ярукташ упал к его ногам. – Имад говорил, что ты с умом вел хозяйство в Эль-Кудсе. Дела там, действительно, шли хорошо. Только эмир оказался плох… – Я запомню это несравненный! – Иди! И пусть все будет так, как задумали франки. – Несравненный! – Что еще? – Я раб Имада… – Уже нет. Твой бывший хозяин – преступник, приговоренный мною к смерти. Я милостиво даровал ему жизнь, но все имущество его теперь мое. Включая жен, которых я волен продать, если того пожелаю. Ты тоже принадлежишь мне. И я, как твой хозяин, дарую тебе свободу. – Я недостоин слизывать пыль с твоих сапог! – Эту право я тебе дарую! – усмехнулся Саладин. – Торопись!.. Однако Ярукташ, выбравшись из султанского шатра, не поспешил обратно, а стал о чем-то расспрашивать дежурившего у костра мамлюка. – Чтобы я отвел к сотнику Имаду такую вонючку! – возмутился мамлюк. Но когда в его ладонь скатился увесистый золотой кружок, согласно кивнул… * * * Ярукташ осторожно выглянул во двор замка. Здесь было темно и тихо. Ярукташ еще некоторое время прислушивался, затем ступил на плиты двора и быстро убрал доску над ямой с нечистотами. Закрыл дверь и поспешил к источнику. Здесь он с удовлетворением обнаружил узелок, припрятанный у каменной стены колодца. Ярукташ стащил с себя провонявшую дерьмом одежду, бросил ее и ступил под струю, изливавшуюся из колодца. Вода была ледяной, но он, ежась, без звука омылся, затем достал из приготовленного узелка сухую одежду и переоделся. Вонючие тряпки Ярукташ аккуратно увязал и торопливо взбежал по каменной лестнице на стену. Здесь швырнул зловонный узел в пропасть. Осмотрелся. На дальней стене у привратных башен маячили фигуры часовых, но они не смотрели в его сторону. Ярукташ спустился во двор и уже неспешным шагом пересек освещенное факелами пространство перед дворцом. Он не заметил троих людей, наблюдавших за ним с вершины одной из башен. – Вернулся! – сказал Колбин, опуская прибор ночного видения. – Один. Прогнулся перед будущим боссом. – У нас тоже прогибаются, – философски заметил стоявший рядом Иванов. – Но сползать туда и обратно по дерьму! – Я тоже ползал. – Так вы для дела! – Он тоже. Мы уедем, а ему здесь жить. – Алиенору жалко! – вздохнул Колбин. – Классная баба, просто отвал башки! А жить будет с этим Шреком! – Забирай ее! – Ей баронство нужно. Феодалка! Не с моей зарплатой… – У нас тоже баронства хотят. Вспомни наших миллионеров, их жен, кошек драных. Бабы везде одинаковы. – Вас послушаешь, так не женишься никогда! – вздохнул Колбин. – Меня мать запилила, что пора. – Пусть оставит тебе баронство в наследство… – Я этого евнуха бывшего придушил бы, – угрюмо сказал Колбин. – Гад он все-таки! – Чтоб торчать здесь два месяца? – А что? Мне нравится! Полезут – еще подорвем! Тол есть… – Зато Саладин уже знает про ход, – вздохнул Иванов. – Давай, Дима, как договаривались! – Он повернулся к третьему спутнику, все это время не проронившего ни слова. – Так, Кузьма Иванович! – Всенепременно! – На том и порешим! – сказал Иванов. – Уговор дороже женщин. Идем? Завтра хлопотливый день… Троица спустилась с башни, прошла по стене и по каменной лестнице перебралась во дворец. Козма и Иванов разошлись по своим комнатам, а Колбин задержался. Когда коридор опустел, он на цыпочках подошел к двери покоев Алиеноры и, приложив к ней ухо, застыл на некоторое время. Затем, воровато оглянувшись, достал из кармана уголек и начертил на двери "х..й". Подумал и добавил: "лысый!"… |