Онлайн книга «Herr Интендантуррат»
– Узнал? – Узнал… – Ильин вновь переместился за стол. – Откуда? – Из Москвы. – Документы? – Вы своим, когда за линию фронта идут, документы даете? – По-разному бывает, – холодно ответил Ильин. – Значит, документов нет? – Нет. – Плохо. – Не удалось установить личность? – Личность установлена, но неизвестно, где она пребывала последние два года. – В Москве. – Чем занимался? – Служил по специальности. – Почему не переаттестован? Интендантов третьего ранга больше нет. – Встречаются. Очередь до меня не дошла. Сначала фронтовики. – А я думал: штабные! – усмехнулся Ильин. – У нас до сих пор погон нету. – Вам они без нужды. – Зачем пришел? – Воевать. – Отпустили? – Попросился. – Так горячо, что на самолете подвезли? По тебе не скажешь, что от линии фронта шел. – Я и не собирался. У нашей службы богатые возможности. – Это у какой? – Вам знать не положено. – Мне здесь все положено! – Ильин хватил по столу кулаком. – Я здесь главный! Понятно?! Ты кто такой? Зачем объявился? Организовал отряд, захватил Город, так и впредь воевать следовало! Нет, исчез, да еще бабу свою прихватил. И вот на тебе – появляется и несет невесть что. В Москве он был! Как туда можно было добраться – фронт сплошной? Врешь! Или пережидал тяжелое время где-то на хуторе, или, того хуже, на немцев работал. Не так? А я думаю: так! Ты или правду сейчас скажешь, или лично расстреляю из этого «люгера»… – Кто тут и кого расстреливает? – раздалось за спиной. Крайнев обернулся. Саломатин, перетянутый ремнями поверх аккуратно заправленной гимнастерки, улыбался за его спиной. Крайнев сделал шаг навстречу и, не удержавшись, обнял старого товарища. Тот ответил, и с минуту они не отпускали друг друга. Затем, не сговариваясь, отступили на шаг. – Ишь, ряшку отъел! – поддел Саломатин. – Интендантские харчи не чета нашим! – Зато у тебя кожа да кости! – не остался в долгу Крайнев. – Посидел бы ты на картошке с грибами, – вздохнул Саломатин. – Теперь и вовсе одна картошка осталась. Грибы на пять километров вокруг обобрали. Голодаем, Савелий! – Товарищ полковник! – приподнялся было Ильин. – Сиди! – оборвал его Саломатин. – Слышал я, как ты тут грозился. Брось! Не тот человек. – Хочу заметить… – не унялся Ильин. – Что? – шагнул к нему Саломатин. – Что ты мне хочешь заметить? Может, про этот орденок? – Саломатин коснулся ордена Красной Звезды на груди особиста. – За что получил? За взорванный мост? А мост он взорвал! – полковник ткнул в Крайнева. – Вас там, как говорится, и рядом не стояло. Это он шнур поджигал и на веревке под фермой болтался, каждую секунду рискуя или свалиться на лед, или попасть под взрыв! Может, это ты из трехдюймовки прямой наводкой по немцам садил и последний снаряд шрапнели выпустил, когда они в двадцати шагах были? Ты Город брал и командовал штурмом казармы? Или ты вытащил из плена роту красноармейцев, спас их, одел, накормил, вооружил, создал отряд, в котором сейчас воюешь? Ты кого в предатели пишешь? Совсем охренел? Ильин сидел, опустив голову. – Не обижайся, Савелий! – повернулся Саломатин к Крайневу. – Он хороший мужик, дельный и храбрый, но помешался на шпионах. Их и вправду много – каждую неделю ловим. Садись! Из Москвы? Крайнев кивнул и присел на нары. – Как там? – Нормально. Салютуем победам. – Как Настя? – Здорова. Передает тебе привет. – Детьми не обзавелись? – Нет еще. Саломатин довольно улыбнулся. «Да знаю я, знаю!» – хотел сказать Крайнев, но вовремя удержался. – К нам какими судьбами? – продолжил командир. – Попросился. Надоело в тылу, когда вы тут воюете. – Душа защемила? – Забыть не могу! – подтвердил Крайнев. – Вот! – Он указал в угол. – СВТ с оптическим прицелом. Выпросил. Мощная штука. За километр – в голову. – Теперь мы точно победим! – съязвил Ильин. Саломатин только вздохнул. – Есть хочешь? Только у нас одна картошка. Крайнев встал и принес свой мешок. Выложил на стол початую буханку хлеба, банку тушенки без этикетки, но в густой смазке, кусок сала в тряпице и круг копченой колбасы. Взял свою финку и молча стал все открывать и нарезать. Ильин и Саломатин невольно подались вперед, внимательно наблюдая за его движениями. Покончив с закуской, Крайнев достал из мешка бутылку и водрузил на стол. – Стаканы есть? Или кружки? Ильин нырнул в угол и выставил на стол три граненых стакана. Крайнев разлил водку, пустую бутылку бросил под стол. – Раненым бы снести, – сказал Саломатин, нерешительно берясь за стакан. – Их двадцать человек! Только губы помазать! – возразил Ильин. – Ладно! – согласился Саломатин. – Хочу заметить, товарищ полковник, – сказал Ильин, поднимая стакан, – я докладывал в Москву о том, кто взорвал мост. И кто Город брал. Я не виноват, что орденом наградили меня. – Да знаю я! – отмахнулся Саломатин. – Проехали! За встречу? Трое мужчин чокнулись и осушили стаканы. Саломатин с Ильиным немедленно набросились на еду. Вываливали на ломти хлеба тушенку и откусывали огромные куски. Хватали пальцами куски сала. Крайнев изумленно смотрел на этот жор, забывая жевать. «Господи! – подумал он. – Да у них в самом деле голод! А ты думал, что грибы от безделья выбрали! – укорил он себя. – Но как можно голодать, когда вокруг деревни и везде собрали урожай?» Голодные мужики мигом подмели сало и тушенку, потянулись к колбасе. Саломатин взял кусок и вопросительно глянул на гостя. – Есть еще кольцо! – успокоил Крайнев. – А вот хлеб весь. Возьмешь эти ломти. Сколько дочке? – Два месяца, – сказал Саломатин. – Молока у матери не хватает – питание плохое. Плачет маленькая. Все ты знаешь, интендант! Крайнев только руками развел. – Ладно! – сказал Саломатин, сдвигая в сторону недоеденный хлеб. – К делу! Слушай диспозицию. Это наш лагерь, – он положил в центр ломтик колбасы, – здесь, здесь и здесь, – Саломатин обставил ломтик пустыми стаканами, – полицейские гарнизоны. Сильные. Каждый по численности больше нашей бригады. Петришки, Заболотье и Торфяной Завод. Самый мощный гарнизон и штаб полицейских сил в Торфяном Заводе. Там, кстати, на самом деле завод, торф добывают, снабжают немцев… С тех пор как ты ушел от нас, многое изменилось, Савелий. Немцы поняли, что сами с партизанами не справятся. Вояки они хорошие, но лес не знают и боятся его. Создали полицейские гарнизоны. Набрали наших парней, кого силой заставили, кто сам на жирный кусок польстился, вооружили, обучили. Кормят полицаев и семьи их, как кабанов к убою, лечат, дали дома, коров, одежду… Все у наших же награбленное, не жалко. Полицаи хлеб отрабатывают, стараются. Лес они знают и не боятся. Перекрыли все пути. Мы с весны рейдовали, громили гарнизоны, сюда после «рельсовой войны» зашли передохнуть ненадолго. И завязли. Никто не думал, что у полицаев такая сила. Села вокруг полицейские, сплошь родственники тех, кто немцам служат, стоит выйти из леса, как в гарнизонах знают. Между селами – телефонная связь, да и отстоят недалеко другу от друга – если перерезать линию связи, то услышат стрельбу. Сразу съезжаются из трех мест, начинают лупить. Пулеметы, винтовки, даже минометная батарея… Нам жизненно важно вырваться отсюда. В соседнем районе таких гарнизонов нет, в лесу полевой аэродром. Позарез нужно отправить раненых и детей за линию фронта, получить боеприпасы… Патроны даже с воздуха сбросить не могут. В рации сели батареи, новых нет, сообщить координаты в Центральный штаб не можем. Не знаю, как ты нас разыскал, наверное, в Москве есть сведения о дислокации бригады, но без точных, подтвержденных координат груз сбрасывать не станут. Надо прорываться. В прошлом месяце попробовали и попали в полицейское кольцо. Долго нас по лесу гоняли, еле отбились. Треть бригады положили, полсотни раненых. Многие потом умерли – лекарств нет, питание плохое… Теперь смотри! Боеприпасов – по десять патронов на винтовку, полмагазина на автомат. Продукты заканчиваются, добыть можно только боем. Если кто из местных в отряд хлеб снесет или сала, того полицаи безжалостно вешают, дом сжигают. Мы носить продукты запретили – людей жалко. Картошку, которую сейчас доедаем, ночами на полях копали. Полицаи нас теперь как комара прихлопнуть могут. Но не спешат. Мы их хорошо пощипали, несколько десятков в том бою положили, боятся. Сколько бы он, – Саломатин указал на Ильина, – шпионов ни расстреливал, они знают, что у нас голод. Ждут, пока сдохнем. Вот так, Савелий! А ты с винтовкой… Не обижайся, но у меня есть кому стрелять. Боюсь, не вовремя ты… |