Книга Дар сгоревшего бога, страница 76 – Джеймс Клеменс

К счастью, вынужденное заключение их подходило к концу.

Высматривая в окне признаки восхода, Брант ощутил вдруг, как потеплел камень на груди. Понял, что где-то неподалеку Щен, и оглянулся.

Скрипнула, открываясь, дверь, в кабину проскользнула Дарт. На ней был пажеский наряд, который она носила в Ташижане, — черные сапожки, штаны, только рубаха не заправлена, болтается поверх пояса. И плаща недостает. Раньше он девочку без плаща и капюшона не видел. Оказалось, рыжевато-золотистые волосы ее отросли и достают уже до плеч. Ростом стала выше. Глаза как будто посветлели. Только выражение лица и сохранилось, то самое, какое он видел еще в школе. Озабоченное.

— Ой! — Она испуганно попятилась. — Я думала, тут никого нет.

— Да вот, пришел посмотреть на восход, — пробормотал Брант.

Дарт, пряча глаза, сделала еще шажок в сторону двери.

— Что ж, смотри…

— Нет… не уходи. — Он поманил ее к поручню.

Девочка двинулась вперед настороженно. Казалось, она куда с большей охотой сбежала бы отсюда.

— Рад тебя видеть, — сказал Брант, чтобы ее подбодрить, но понял вдруг, что это чистая правда. И растерялся.

Даже кашлянул от неловкости. Он знал уже, что Дарт дочь бродячего бога по имени Кеорн, сына Чризма. Того самого, что погубил его, Бранта. Ей этот бог подарил жизнь, а у него своей смертью отнял все. Тем не менее их судьбы переплелись — из-за его черепа.

Он передвинул руку на поручне поближе к ее руке. Не для того чтобы прикоснуться. Просто поближе. И, не находя слов, уставился в окно. Внизу стремительно разворачивался свиток моря, еще укрытого ночной тенью. Но на востоке небеса быстро разгорались розовыми и сиреневыми огнями. И вскоре первые лучи солнца озарили встающий из моря новый мир, страну скал и джунглей, лиан и водопадов.

Она сказала, глядя в окно:

— Расскажи мне о Восьмой земле.

Уж об этом он мог поговорить…

— Большую часть ее занимают заброшенные территории. Утесы, каменистые осыпи, непроходимые леса, серные источники. У моря встречаются песчаные отмели, есть несколько бухт. Царства здесь основали только трое богов.

Под лучами солнца заблистали ледяные пики.

Дарт ахнула от восторга. Брант ощутил гордость за свою родину.

— Присядь-ка, — сказал он и первым опустился на корточки.

Она встала рядом на колени, и, когда оба выглянули из-под поручня, плечи их соприкоснулись. Он указал на встающую из моря землю.

— Самые северные скалы — владения Фараллона, господина Девяти заводей.

— Что зовутся Изукрашенными, — восхищенно сказала Дарт. С гор перед ними стекали пять рек, каскадами из больших и малых водопадов, которые обрушивались на девять отдельных каменных террас, образуя на каждой огромную заводь. — Это правда, что все они разного цвета?

— Потому-то их так и назвали. Мастер Ширшим, летописец Сэйш Мэла, говорил, что раскрашивают их камни, которые растворяются в воде. А я думаю, что Милость Фараллона.

— А может, и то и другое, — предположила Дарт.

Солнце осветило водопады, и они ярко засверкали.

— А что за ними?

Брант показал на изумрудные вершины, окутанные туманом.

— Меж гор — глубокая долина, заросшая густым лесом.

— Сэйш Мэл, — сказала Дарт.

Мальчик только кивнул. К чему рассказывать о родном царстве?.. Скоро она и сама все увидит. Он нагнулся еще ниже и показал на южный горизонт. Там возвышалась над прочими гора, чья вершина, в отличие от туманных зеленых пиков, полыхала огнем в солнечных лучах. Но Брант знал, что это вовсе не так, — венчали гору снега и льды, которые никогда не таяли.

Пожар пылал внутри.

— Такаминара, — сказал он, называя разом и спящий вулкан, что сотрясал время от времени всю страну, и богиню, которая им владела.

— Правда? Я думала, она гораздо выше.

— Просто мы далеко от нее.

— А богиня и в самом деле живет в пещерах на вершине? Без кастильона, без слуг? Совсем одна?

— Редкие паломники отваживаются взбираться по этим скалам и льдам, — сказал Брант. — И кое-кто из них хочет всего лишь дотянуться до неба. Но большинство стремятся стать служителями Такаминары, получить благословение. И если она удостаивает их своей Милости, они получают выжженный огнем внутренний глаз.

— Раб-аки. — Дарт прикоснулась ко лбу. — Кровавоглазые.

Брант кивнул. У раб-аки, опаленных кровью Такаминары, оставался на лбу алый отпечаток ее большого пальца.

— А это правда, что внутренним глазом они прозревают будущее?

Он пожал плечами.

— По слухам, они и впрямь могут его предсказывать, глядя в алхимический огонь. Но с настоящими провидцами редко кто сталкивался.

— Я как-то видела одного кровавоглазого, на ярмарке в Чризмферри, когда училась в школе.

— И это был жулик. Мастер Ширшим говорил, что испытание Такаминары выдерживают от силы двое из десяти.

— Но я слышала о многих…

— Сделать татуировку на лбу легко. Как и заявить, что видишь будущее. Мастер Ширшим утверждал, что из тысячи называющих себя раб-аки лишь один, возможно, получил благословление. И уж он-то точно не станет торговать своим искусством на ярмарке.

Прозвучало это резче, чем он хотел.

Дарт тут же смешалась.

— А-а, — сказала она неловко.

И Брант немедленно почувствовал себя грубияном.

Он встал, потянул за собой девочку.

— Знаешь, ну их, все эти царства. Даже и Сэйш Мэл. Мы собираемся, в конце концов, не туда, а в окраинные земли. А о них никто ничего не знает, и там мы все окажемся в одинаковом положении.

— Равно слепыми, — пробормотала Дарт.

Судя по тени, что легла на ее лицо, он только растревожил девочку еще больше.

Она повернулась к двери.

— Пора собираться. Плащ, сумка…

— Погоди… — вырвалось у него.

Дарт остановилась.

Брант пытался сообразить, как поправить дело. Не хотелось остаться в ее глазах невежей.

— Я… я хотел спросить тебя кое о чем. Меня беспокоит…

— Что?

— Твой Щен… так ты его называешь?

Она метнула короткий взгляд налево. Где, видимо, тот и расхаживал.

— Я говорил об этом регенту, но не знаю, сказал ли он тебе… Когда мой камень… касается Щена, я тоже могу его видеть. И еще он теплеет, если Щен близко… не жжет огнем, как рядом с черепом, но делается довольно горячим.

Она кивнула.

— Это и помогло тебе найти комнату, где на меня напал Пиллор.