Онлайн книга «Защитник»
|
А потом крепко-крепко зажмурил глаза, мысленно заткнул уши и постарался представить себе что-то приятное, а не пьяную зеленую тварь, восседавшую по другую сторону стола. Но Тогот не оставил это дело без последствий. Он вновь явился в мой сон… Нет, я уверен, что сам не смог бы вообразить себе ничего такого. Только теперь он обернулся Фатимой — голой Фатимой с непропорциональными задом и грудями, — и, извиваясь, начал соблазнять меня, призывая… Впрочем, о чем тут говорить… Тогот он и есть Тогот, чтоб его… А я против воли потянулся к восточной красавице, только никак не мог ухватить ее, притянуть, прижать к себе, защитить… Она всякий раз ускользала, и только мерзостное хихиканье покемона… Впрочем, я не о том… Как вы понимаете, проснулся я не в самом лучшем расположении духа. * * * Первыми словами, когда я очнулся, были: — Я убью тебя, лодочник… И тут, вторя моим словам, сам по себе включился телевизор и хриплый голос Профессора Лебединского повторил: — Я убью тебя, лодочник… А потом, чуть скосив взгляд, я увидел на столе баночку «Амстердама». Холодную такую баночку, снизу заиндевевшую, а сверху покрытую крупными каплями ледяной влаги. Не поверите, но в этот момент я Тоготу все простил. Сволочь он, сволочь редкая, но ведь знает, чем купить. В тот момент, когда одна моя рука сжала ледяной металл, а вторая ухватилась за металлическое колечко, в голове у меня раздалось привычное: «Пусть от пива станет всем теплей, и слону и даже маленькой улитке, так пускай повсюду на Земле фейерверком открываются бутылки…» Бах! Крышка отлетела в потолок. А потом… дождь из конфетти… И никакого пива, никакой пены… Я не слушал. Я взревел. Я обезумел! Я хотел его смерти! Я его ненавидел, ненавидел всем своим существом. Эта гадина…. — Да ладно, ладно, банка полна твоего пива… Упейся до поросячьего визга… — Я тебя убью! И только после этого я приложился к металлической крышечке. Первые два глотка примирили меня с Тоготом и реальностью. — И на хрена тебе это было нужно? — Я тебя взбодрил. Ты должен быть в форме, мой друг… — задумчиво протянул покемон. — Ты мне еще белые тапочки подари. — Так легко ты от меня не отделаешься… К тому же я бы на твоем месте обратил внимание на гостью. Я чуть повернулся. Фатима привстала на диване, выпучив на меня глаза, полные слез. Я аж поперхнулся. Что такого я сказал или сделал, чтобы вызвать у девушки подобную реакцию? И только через мгновение я понял. Одна из моих фраз прозвучала вслух. «Я тебя убью!» А ведь остальную часть моей ментальной беседы с Тоготом она не слышала. Ну почему люди так любят все принимать на свой адрес? — И? — Вы… — Губы у девочки дрожали. Казалось, она вот-вот готова расплакаться. — Нет, — отмахнулся я. — Это я не тебе. Это я одному гнойному пидору. — Послушай, — я подался чуть вперед. — Не бойся, тебя тут никто не обидит. — А вы не отошлете… — Нет, не отошлем… — Отошлем, отошлем и квитанцию пришлем… — Заткнись, гнида зеленая! — Успокойтесь… — не знал я, что говорить этой девочке, однако что-то нужно было говорить, что-то делать, чтобы не дать ей… да хотя бы снова впасть в истерику. И единственное, что я смог сделать, так это распахнуть свои объятия. Да, я знал, что не должен этого делать, знал, что поступаю плохо, неэтично, нарушаю собственные правила, но я ничего не мог с собой поделать. Не мог я позволить ей вновь разрыдаться. Впрочем, что тут говорить, мой покемон сформулировал все в один миг: — И его крепость пала и растеклась в ее слезах в один миг… Но я не слушал. Девушка ткнулась мне в отворот халата. Она рыдала, а я гладил ей волосы и говорил. Нёс какую-то ахинею, шептал что-то утешающее, что-то ласковое и совершенно бессмысленное. Я и сам не помнил, что в тот миг бормотал. Единственное, что осталось в моей памяти, — это жесткая грива упругих курчавых волос под моей рукой. А ведь она в ответ мне тоже что-то бормотала, что-то на своем странном языке, на мой взгляд, состоящем из «хр» и «анд». А потом, через несколько минут, она, чуть отстранившись от меня, поинтересовалась: — Вы в самом деле не отошлете меня? Я покачал головой. — Обещаю. Почему я сказал так? Я не знаю. В сердце что-то кольнуло. Где-то в самом отдаленном уголке души я понимай, что поступаю неправильно. Что для блага этой девушки нужно отослать ее назад… Но я не смог… Я, как и полагал Тогот, дал слабину… * * * Вспоминая те безумные дни, хочется отметить только два события. Первое — примирение «нового архангела» (выражение Тогота) с реальностью чудовищ. В тот же вечер Фатима, покосившись на Игоря, прислуживавшего нам за столом, прошептала: — Этот горбун, он такой отвратительный. — А ты хочешь, чтобы он прислуживал нам в своем истинном обличье? Фатима скривилась. Ее рука с вилкой замерла в воздухе. — Вы хотите сказать, что те чудовища, они… — Что они? — Они мне не привиделись? Я покачал головой. — Не привиделись… — Нет, вы шутите… Такого не бывает. Я, наверное, тогда слишком боялась… Мои прежние хозяева… Я думала… — Фатима снова замолчала, осторожно посмотрев на Игоря. — Не бойтесь, это всего лишь аморф… Он не причинит тебе… Но дальше мне разговаривать было не с кем. Фатима вырубилась. Закатив глаза, плюхнулась лицом в суп. В первый момент я решил, что она придуривается, а потом испугался: как бы крошка не захлебнулась. Все-таки человек восточный, не обладает нашей славянской выдержкой. — Почему? Что я такого сказал? — Я же предупреждал тебя, что девочка слишком многое пережила, и вид зубатых и клыкастых инопланетян плохо повлияет на ее психику. — Инопланетян? — Ладно, демонов… Например, явись мы какой-нибудь девственнице из Средних веков, так она бы сама себе сделала харакири. — Ты смотри, чтобы я не сделал его тебе… Встав из-за стола, я с Игорем перенес тело девицы-красавицы на свою постель. Дубль два. По-моему, это стало превращаться в некий ритуал. Нет, в этот день мне определенно суждено было спать в кресле. — И что ты прикажешь мне с ней делать? — Просил, отправь назад… — Исключено. — Тогда лови кайф. Однако, как бы там ни было, завтра ты ее на ноги должен поставить и насчет демонов втолковать. А пока… |