Онлайн книга «Двойники»
Меня нельзя в котел! Я ж должен приобщиться свету знанья. (Прекращает ходить взад-вперед, задумывается, опершись о дубину.) Но, говорят, чужих они не привечают. Да, это точно так. И хорошо, Коли удавят сразу. А то начнут пытать. Они умеют это делать, и отменно. Да, я дикарь, и в чем-то каннибал! Но я дитя природы — лист чистейший, Табỳла раса, так сказать… Сама невинность! Да-а, пострашней дубины бронзовое шило, Когда его тебе под ноготь, раскаливши, Цивилизованные свиньи! И эта мерзость — идеал, скажите? (Думает.) Так что ж, назад оглобли? А куда? Мне выпал жребий злой, Соломинка Судьбу мою решила роковым Исходом — быть в котле Похлебкою наваристой И мясом. Какая дикость Этот наш каннибализм! И вот бежал. О! Так-таки костер. Ну что ж, тогда покуда Присяду, посижу, погреюсь у костра, Хлебну чайку, сыграю в покер, Иль пульку распишу, Или хотя бы в эти… как их… В нарды. Знатная игра! (Подходит к костру.) Откуда я слова такие знаю? (В недоумении умолкает и садится, начинает жадно хлебать из котла.) Автор: Да, вот так персонаж! Такому сунешь палец — Без всей руки оставит в миг один. Его бы вразумить, наставить На путь. Мне нужен персонаж, Который всех наставит, Каков он будет видом? Пусть будет неказист, Пусть ростом невысок, в одежке скромной, В очках, с бородкой жиденькой такой, Но — с думою глубокой о высоком. Озираясь, на сцену почти на четвереньках выбегает новый персонаж; он в изодранном в клочья пиджаке, запачканных грязью кальсонах; на носу — разбитое пенсне. Останавливается и начинает гордо отряхиваться. Человеколюб: Опять мне родина чужбиной оказалась, Опять душа непонята людьми. Все те, кого я так любил, Меня камнями как злодея забросали. Костер идей впустую отгорел, Соцветья добрых дел раскрыться не успели… Эх, стар и болен я, и нету сил Найти людей и всё начать сначала. (Замечает дикаря, оживляется.) А надо бы начать, Мне совесть руки опускать не позволяет. Наш город Солнца — дивный сад, цветник, В нем изобилье всяческих излишеств, И вот что важно — люди все там братья, Все поголовно. И лишь я не брат. Я братских чувств не испытал от веку, Все — братья, и лишь я один — Паршивая овца, поганая, худая. Ужасное такое положенье Я выправить пытался, я взывал к богам, Молил хоть каплю чувства братства Пролить на голову… Но тщетно. (К незримым зрителям в зале.) Я понял — если я не брат, То окажусь полезным по-иному. Правитель наш, он был мягкосердечен, И если нелады Меж братьями какие возникали (а где не возникают нелады?), Не мог по совести судить, Поскольку сам был брат им. Да, я тиран, я узурпатор и диктатор. Я захватил высокий трон, престол, чертог! Но ведь затем лишь, чтобы справедливо, По совести судить вас, неразумных. Анархии не место в граде Солнца! Порядок, справедливость и закон — Вот принцип мой. И что же? — бунт. Неблагодарные ослы, Кретины, недоумки. Меня, прям из постели… С трудом бежал. Пиджак на мне помяли… (До хруста заломив руки, со слезой в голосе взывает в зал.) Ох, жалко мне теперь людей, хоть плачь! Я брат, вам, человеки, брат! И вы мне братья, братья-человеки! Так знайте же — вы больше не одни, Не бесприютны и не си́роты в потемках! Я брат ваш и наставник, все пути Для вас с душевным трепетом открою! Не плачьте же, не нужно больше слез, Уймите стоны, крики и проклятья. Нарвите в огороде майских роз И подарите их друг дружке — вы же братья! Или найдя безногого плешивого бродягу, Под теплый кров впустите, накормив. Солдата не хулите, не мучайте собаку, И оглянитесь — как прекрасен мир, Чего в нем только нету! Но не ищите злата-серебра, И платины надменной не ищите. Не жгите деревень, не рушьте города. Послушайте — вы больше не одни, Обнимемся по-братски, возрыдаем, Исторгнем же крик счастья из груди Единой смело. Да, смело в путь, вперед Без жалких рассуждений. Мы как одна семья построим новый мир. А в нем — пустыни зацветут, Дворцы поднимутся прекрасны, И в изобилии нам всякий плод родит Земля — наш отчий дом, планета без границ! А я уйду, я скромно вас покину, Когда вы на пиру, ликуя и смеясь, Начнете петь и танцевать, И пенное вино хмельное В высокие бокалы разливать! Да, я уйду, так надо — это неизбежно. Ведь вы по доброте своей Мне станете корону предлагать, Иль почести великие, престол. Нет, не приму я знаков уваженья И высшего отличия от вас! Ведь я всего лишь брат, Не выше и не ниже. |