Онлайн книга «Хроники Вторжения»
Сеня осмысленно смотрел на Эдика. С уважением. – А вот меня как раз посадят, – твердо сказал он. – А чего так, Сеня? – как ни в чем не бывало поинтересовался Эдуард. – Я Шнизеля грохнул. Утренние новости видел? – Я телевизор не смотрю, но насчет Шнизеля в курсе. Ты-то здесь при чем? – Как это при чем? Как это при чем?! – завелся Сеня. – Я его два раза головой об пол припечатал. Пол мраморный. Из столовой затащил в сортир и башкой об умывальник, а потом об пол. Здесь вмешался я: – Ты же мне другое рассказывал... – Да мало ли, что я рассказывал! – рявкнул Сеня, так что я прикусил язык. – Шнизель, козел, нипочем бы коробку сам не отдал! Эдик спокойно налил Сене вермута – коньяк уже как-то незаметно прикончили – испросил: – Где это, говоришь, было? Сеня запнулся. – Было, и все тут. В новостях сказали, что последний раз его видели в метро. Родственники, жена говорят – он отправился на Банную. А до Банной, якобы, не доехал. Я вам отвечаю – врут они, козлючины... – Кто врет – органы, жена? – уточнил Эдик. – Не-ет! – протянул Сеия. – На Банной они там врут. Ты бы видел эти хари. В бриллиантах, в платине, с мобилами... С чего они так жируют? Ученые, что ли? Так ученые сейчас с голой задницей... А-а? Вот ты это? Ты человека убивал? Эдик изменился в лице – лицо сделалось непроницаемым. Он промолчал. Тут у Сени заверещал мобильник. Сеня скривился и отключил машинку: – Не хочу... Но зазвонил мой домашний телефон, тот самый, антикварный, эдисоновский. Ну, я подошел. Звонила Сенина супруга. Орала несусветно, куда делась ее непрошибаемость? – Где Семен?! Он у тебя?! Где он? Мне почудилось, что Земле каюк. – У меня, – только и выдавил я. – О боже! – как будто бы я сообщил нечто катастрофическое и бесповоротное. – Дай его! – Сейчас. Сеня, тебя твоя требует. Что-то у вас случилось... Сеня нехотя подошел. – Ну? Что-о? Какое свидетельство? Из какого загса? Да заткнись ты, дура! А я кто? Да живой я! Все, дома поговорим. Все, я сказал. Когда буду – не знаю. Сеня бросил трубку: – Бардак какой-то! – Что, брат, из загса свидетельство? О бракосочетании с высокой шатенкой? – поинтересовался Эдик. – Откуда ты знаешь про нее? – А вот Викула рассказал. – Трепло! – убежденно произнес Сеня. Я обиделся. А Сеня вдруг схватился за сердце: – Давит что-то. Расстегнул воротничок, потянул рукой джемпер. По лицу текли струйки пота. – Викула, нитроглицерин есть? – спросил Эдик. – У меня все есть. Я полез в кухонный шкаф, на полку, служившую аптечкой. Сеня схватил таблетки и бросил под язык две штуки. Некоторое время сидел, сосредоточенно массируя грудную клетку. Потом сказал: – Вроде попустило. Взял бутылку, хотел было плеснуть себе вермута, но заколебался. – Ты не молчи, ты говори, – сказал Эдик. – А что говорить? Чуть богу душу не отдал. Мне Ирка чего звонила? Посыльный из загса. Почему, спрашивает, свидетельство о смерти не забираете? Специально вам носи. Подъезды у всех на замках, не достучишься. Короче... – Я думаю, вермут тебе можно. Он на травах, спазмы снимает. – Да? Можно? – Сеня поспешно нацедил себе в стакан грамм пятьдесят, как будто лекарство налил, и торопливо выпил. Прислушался к ощущениям. – Короче, оформили на меня свидетельство о смерти. Главное, дата там какая. Двадцатое декабря. Когда я на Банную ездил. Причина смерти – инфаркт. Черт знает что. Вот скажите, что я этим гадам сделал, вурдалакам этим, шакалам, что? Зачем же так гадить? Ирка в истерике. А что я ей скажу? Эдик вышел, принес листки с моей «реконструкцией и вслух зачитал: «Да свет оранжевый. И голоса: – Может, не он? Может, документы не отдавать?.. – Отдавать, все равно его ТАМ оформлять будут...» Эдик закурил и, прищурясь, уставился на Сеню. Что-то он соображал. Смалил и соображал. Сеня недобро на меня глянул; взял записки. – Ну, писака, ну, наворочал, – листая, недовольно бормотал он. Видно было – на то, чтобы разозлиться, у него уже нет сил. – А, ну его! И бросил их на стол. Эдуард задавил в пепельнице бычок: – Семен, дай-ка мобилку. – На. Эдик сделал два звонка. Я вдруг поплыл и, о чем шла речь, улавливал смутно: какие-то Леха и Серега, «джип» какой-то, «мухобойки» и «хлопушки»... Через час явились друзья Эдика, эти самые двухметровые Леха и Серега. – Все, мужики, собирайтесь, поехали, – распорядился Эдик. – Сеня, тебя домой? – Зачем домой? – обиженно спросил Сеня. – Я себя нормально чувствую. А мы куда? – Все туда же. Проверим наши творческие способности, – улыбнулся Эдик-авантюрист. – С помощью парочки «мухобоек». Так оно надежней будет. Не возражаешь? – M-м... – Сеня кивнул и пошел одевать дубленку. А я бросился в кабинет – хмеля в голове как ни бывало, – схватил чистый лист и быстро набросал записку. Мало ли чем этот поход закончится. «Девятое января две тысячи первого года. Шестнадцать тридцать. Мы, – я перечислил всех, – отправляемся в экспедицию, в институт на Банную. Если не вернемся, значит нас больше нет». Тут я почувствовал, что продолжать записку не могу. Откуда выскочила эта фраза – «нас больше нет»? Выскочила и напугала. Я поставил точку, расписался и поспешил к друзьям. Мы разместились в просторном салоне «джипа». Уже темнело, тревожные сумерки манили неизвестностью, нас охватило шальное ожидание приключения. – Эдик, – спросил я, – а что такое «хлопушка»? С переднего сидения отозвался Серега: – Армейский гранатомет «Муха». Мне стало совсем весело. Неужели Эдик решил штурмовать Банную? – Думаю, до этого не дойдет, – успокоил Эдик. Никогда раньше я не думал, что доведется вот так, в «джипе», набитом оружием, мчаться по праздной вечерней Москве. Я буквально ощущал, как адреналин добирается аж до корней волос. Но страха не было. Мы поставили «джип» в переулке, за квартал до института, и выгрузились. Ничего особенного в экипировке друзей Эдика не было – на обоих спортивные куртки; тот, который Леха, нес большую спортивную сумку. Ни дать ни взять – два «качка» идут на тренировку. Перед крыльцом института Эдик сказал: |