Онлайн книга «Из тупика»
|
— Что там, на Мурмане? — спросил Процаренус, потянув себя за галстук-бабочку. — Холодно? Как нам одеваться? — Там… плохо, — сказал Спиридонов и снова с подозрением оглядел незавидное окружение Процаренуса. Тогда Процаренус заметил ему — с вызовом: — Вы не на моих адъютантов смотрите, а глядите правде в глаза… Я вас спрашиваю: что на Мурмане? Какова обстановка? — На Мурмане есть все, кроме большевиков. Я всегда смотрю правде в глаза, товарищ Процаренус! — А как это могло случиться? — спросил Процаренус. Спиридонов глянул на Безменова, и тот подтвердил: — Нету большевиков на Мурмане… — А как это могло случиться? — спросил Процаренус и кивнул на своих адъютантов: — Эти люди твердо стоят на советской платформе, а потому можете быть вполне откровенны… Спиридонов рассказал, как было дело. — Очень просто: самые сознательные выехали в Петроград, где, как им казалось, они будут нужнее. Менее сознательные разбрелись кто куда. Власть же захватили эсеры и авантюристы. А теперь они эту власть передоверили англичанам и белогвардейцам… Так что, я считаю, положение на Мурмане катастрофическое. — А это кто такой с вами? — спросил Процаренус о Безменове. — Прораб с Мурманской дистанции. — С Мурманской? А чего он здесь? — Я бежал… — сумрачно пояснил Безменов, стоя за стульями. — Отчего бежали? — повернулся к нему Процаренус. — Причин много. А главное — не хочу жить в Мурманске, среди всякой контры. Ну и бежал. Процаренус высмотрел фигуру начальника вокзала Буланова: — Позовите сюда этого толстяка. Безменов подозвал к столику начальника вокзала. — Милейший, — сказал Буланову Процаренус, — через пять минут я должен быть в пути на Мурманск. Шесть вагонов штаба и один салон-вагон с моим личным конвоем… — Товарищ, — ответил Буланов, — локомотива под паром нет. С углем плохо. Пока дровами… да они-то сырые! Процаренус достал часы, увешанные ворохом брелоков. — Или через пять минут вы будете расстреляны… — За что? — в ужасе отступил Буланов. — За саботаж, направленный против власти. Видите ВЧК? Вот оно, собственной персоной. Товарищ Спиридонов, растолкуйте сказанное мною гражданину саботажнику. Спиридонов долго подыскивал нужные слова. — Яков Петрович, — нашел он их, — достаньте, пожалуйста, нам паровоз. — Если только из депо… если успею… если успею? — Откуда угодно. И какой угодно. Хоть маневровый. Чрезвычайный комиссар слишком торопится в Мурманск… Там, в Мурманске, — сказал Спиридонов Процаренусу, — сейчас весна, но все равно очень холодно. Советую вам одеться теплее… Мимо окон ресторана скоро прочухал пыхтящий паровозик с лесопилки, и Процаренус захлопнул свои часики. — Видите? — сказал он, вставая. — Пистолет к виску — и колеса крутятся… Товарищи адъютанты, прошу следовать за мною на приличной дистанции. Двигая стульями, все встали и ушли. — Павел, — сказал Спиридонов, — ты чего стоишь? — А меня что? Приглашали? — Ну так я тебя приглашаю. Садись. Потолкуем о разных разностях. Вот ведь какие идиоты бывают на свете… Боюсь, как бы этот комиссар, яти его в душу, не натворил чего в Мурманске! Остервенело ругаясь, визжала женщина. Бравый офицер таскал ее по заплеванным паркетам. Спиридонов достал маузер и выстрелил в потолок. Наступила тишина. — Вот в таком разрезе, — сказал Спиридонов. — И чтобы далее не шуметь… Офицер оставил женщину и, вынув пистолет, тут же пустил себе пулю в лоб. Все произошло стремительно. Вытянулись шеи. — Доигрались? — сказал Спиридонов. — Чего это он там? — Да была причина… Она его наградила! Спиридонов повернулся к Безменову. — Видал, как офицерик себя шлепнул? Будто до ветру сходил. Просто! Нехороший признак, Павел. Перестали люди жалеть себя. От этого, чувствую, и война впереди будет жестокая — без жалости… Павел Безменов признался: — А я вот все думаю… Может, мне вернуться в Мурманск? — Погоди. Не лезь поперед батьки в пекло. * * * Под пение фанфар и дробь барабанов открылся в Мурманске краевой съезд. На сцену клубного барака вынесли знамена: красное на одном древке с андреевским флагом, флаги Британии, Франции, Италии, Бельгии, Японии и Штатов Америки. Процаренус вздрогнул, когда знамена Антанты взмахнули разом и грубая ткань флагдух коснулась его лица, словно наждачной бумагой. Башни крейсера «Глория» изрыгнули салют, приветствуя съезд, и Процаренус опять вздрогнул: он еще не привык и терялся. — Товарищи! — провозгласил сияющий Юрьев с трибуны. — Мы счастливы, что наш съезд, скромно проводящий свою работу в тягчайших условиях раздора и провокаций, может приветствовать сегодня чрезвычайного комиссара — товарища Процаренуса… Было много речей, и адмирал Кэмпен сурово чеканил слова о готовности Англии поддержать краевой Совет Мурмана не только башнями крейсеров, но и маслом, досками (кстати, из Онеги), гвоздями, подошвами для сапог и шпалами в креозоте. Лятурнер — более скромный и сдержанный — зачитал заявление правительства Франции к населению Мурмана. — Правительство Французской республики, — говорил Лятурнер, посматривая на Процаренуса, — не имеет намерения посягать на целостность русской территории и заявляет, что обладание Россией Мурманским краем представляется ему, этому правительству, вопросом исключительной важности, и оно рассматривает оборону Мурманского порта и железной дороги к нему от посягательств финно-германских аннексионистов как дело первостепенное… Процаренус встал и пожал Лятурнеру руку. — Я счастлив… счастлив был слышать! — сказал он. Но вот на сцене в узеньких брючках, широченный в плечах, появился представитель Америки — лейтенант Мартин; ему хлопали еще до того, как он раскрыл рот; в самом деле, как не похлопать такому парню — красногубый, здоровый, красивый… — Найдутся недалекие люди, — заговорил атташе, — которые захотят уверить вас в том, что мы пришли сюда с задней мыслью. Мои дорогие друзья! У нас нет задних мыслей… Как только нужда в нашей помощи кончится в России — мы уйдем сами. И мы не сделаем ни одного усилия для захвата вашей территории. Наш долг — приготовить мир для счастья и мира! Нам открыт один путь: мы должны победить, и мы победим! Юрьев яростно хлопал в здоровенные ладони боксера: — Товарищи, просим нашего комиссара… Процаренус, робея, поднялся на шаткую трибунку. |