Онлайн книга «Конкурс комплиментов и другие рассказы от первого лица»
|
Владимир Ильич Ленин и последний российский царь Николай в одном облике. Точно! У меня привычка отыскивать сходство в лицах. Повторяемость черт внушает иррациональную надежду на познаваемость людей. Стоит изучить типы, и ты легко будешь ими манипулировать. Но повторялись только взрослые человеческие особи, перевалившие за тридцатилетний пик. Дети не дублировались никогда. Дети – это вечное чудо. Что за мысли лезут в голову в подобных обстоятельствах? Застрять в лифте с незнакомым мужчиной! Он давил на кнопку, на которой предположительно должно быть написано – «вызов». Безрезультатно. Маленькая, десять на пять сантиметров, решетка над пультом – динамик, микрофон, или как его, способ связи с диспетчером, – оставалась мертвой. Мужчина стал давить, чертыхаясь, на все кнопки подряд. С тем же успехом. Мы были наглухо закупорены в допотопном лифте, отрезаны от связи с внешним миром, что стало ясно после нескольких минут упражнений с кнопками. – Надеюсь, не страдаете клаустрофобией? – спросил обладатель ленинско-царской бородки. – Нет. «А у вас эффекта кабины, надеюсь, не наблюдается?» – подумала я. «Эффектом кабины» в студенчестве мы называли состояние невыносимой потребности бежать в туалет по маленькому, которое накатывало в лифтах. Вполне объяснимо: маленькая кабина вызывала желание, справляемое в туалете, – такой же по размеру комнатке. Все, как у собак Павлова. – Вы здесь живете? – продолжал расспросы мужчина. – Нет. – У вас есть сотовый телефон? – Нет. – Дьявол! И мой сдох, забыл вчера зарядить аккумулятор. Что же делать? Идиотская ситуация! Послушайте, перестаньте смотреть на меня как на насильника! Я не собираюсь вас… домогаться, – не сразу подобрал он слово. Мне стало неловко за подозрительно-настороженный вид. – Вы тоже не местный? – Работаю в фирме, которая устанавливает пластиковые окна, стеклопакеты. В квартире на шестом этаже ремонт, я туда направлялся, чтобы сделать замеры. Здесь раньше, наверное, были коммуналки, теперь их расселяют, большие квартиры приобретают богатенькие. Гриша Панкин с матерью жил как раз в коммуналке, в узкой и длинной, похожей на пенал, комнате. Если их квартиру расселят, то замена школы будет вполне логичной. – Давайте знакомиться, раз такое дело. Меня зовут Виктор. – Елена. – Спасение утопающих, как и спасение замурованных… Ну, что, Елена, будем пытаться выбраться? – А как? – Сломав, к чертовой бабушке, этот лифт. Ну не сидеть же нам в нем до конца света? Виктор встал на цыпочки (он был невысокого роста) и принялся поднимать планку, которая удерживала вверху створки дверей. Планка не поддавалась, пальцы Виктора соскальзывали, не удавалось крепко захватить деревяшку. – Подвиньтесь! – Я стала рядом и тоже начала отдирать планку. – А мы не рухнем вниз? – Вряд ли. Да и падать не высоко, по-моему, до второго этажа мы не доползли. Через несколько минут общими усилиями мы сломали-таки запор планки, распахнули створки дверей. Лифт застрял на подъезде к лестничной площадке. Пол располагался на уровне моего подбородка. Если бы кто-то открыл металлическую дверь лифта на этаже, он бы увидел две головы у себя под ногами. Точно футбольные мячи или арбузы, закатившиеся под столешницу. – Что дальше? – спросила я. – Надо звать на помощь – Начинайте. – Э-гэ-гэй! – откашлялся и раскатисто крикнул Виктор. – Люди! Кто-нибудь! Народ! Помогите! Мы застряли! Он кричал минут пять, устал. Потом я заступила на вахту. – Ау! – тянула с подвываниями, задрав по-собачьи голову. – Ау! Товарищи! Вы слышите меня? На помощь! Придите! Ау! Никто не откликнулся и не пришел нас спасать. Народ точно вымер. Или сидел за дубовыми дверями квартир, не слышал воплей о помощи. – Бесполезно орать, – горестно вздохнул Виктор. – Надо ждать, пока хлопнет дверь, кто-то выйдет из квартиры или войдет в подъезд. Ждать пришлось больше часа. Уселись на пол, подстелив газеты, которые Виктор вытащил из своего портфеля. Виктор спросил, что занесло меня в этот дом. Хотела отделаться односложным ответом, но слово за словом подробно рассказала про Панкина. Надо было поддерживать беседу, сидеть молча на полу лифта совсем уж неловко, а «детская» тема универсальна. – Безотцовщина, – сделал вывод Виктор. – Некому мальца пороть. – Бить ребенка – это не метод. – Отличный метод, проверенный. «Педагогическую поэму» читали? Конечно, читали. И с чего у Макаренко начались успехи? С того, что он отвалтузил своих беспризорников. Как шелковые стали. – У вас есть дети? – Дочери четырнадцать лет. – Вы ее наказываете ремнем? – Во-первых, девочки – другая статья. Во-вторых, тоже надо в строгости держать. Недавно заявляет: хочу пирсинг сделать. Три дырки в ушах и пупок проколоть, серьгу повесить. Я вот так кулак, – Виктор показал наглядно, – поднес ей к носу и сказал: будешь под папуаса подстраиваться, я тебе все ребра пересчитаю. – Помогло? – А как же! Как все нормальные девушки, сделала по одной дырке на ухо. Я сережки подарил золотые с красными камушками… как его?.. с рубинчиками. – Носит? Простой вопрос заставил Виктора задуматься. Он почесал макушку, развел руками: – Вроде. – Скажу вам как педагог, ежедневно имеющий дело с подростками. Если ваша дочь носит старомодные золотые сережки с рубинчиками, значит, либо она – исключительно сильная личность, выдерживающая насмешки подруг с пирсингом, либо задавленная страхом перед вами несчастная девочка. – А ведь точно! – почесал бороду Виктор. – Не видел у нее в последнее время моих сережек. – Что и требовалось доказать. – Между прочим, у вас самой дети есть? – Двое. Сыну десять. А дочери… Не успела договорить, как хлопнула, железно звякнула дверь подъезда. Мы одновременно вскочили на ноги. Кричали, перебивая друг друга: – Сюда! На помощь! Мы застряли! Пожалуйста, помогите! – К лифту! Подойдите к лифту! Кто там? Эй! Спасайте! И замолчали вместе, прислушиваясь. Раздался звук дерганья за ручку двери лифта. После нескольких попыток дверь распахнулась. Нашему взору предстали старенькие кроссовки и потрепанные края джинсов. Их обладатель присел на корточки и уставился на головы пленников. – Елена Петровна? – Панкин! Гриша! Легок на помине! Не успела ничего сказать, как Виктор приказал: – Пацан! Быстро! Пулей лети к диспетчеру ЖЭКа и скажи, что мы застряли. |