Онлайн книга «Трем девушкам кануть»
|
– Понятно, – ответил Юрай. – Ну вот и все. Она перебрала. Понимаешь? Перестаралась, дура, царство ей небесное. – А если это не она сама, а ей помогли выпить лишнее? – Отвечаю. Никого не было. Иванова после колики зашла к хозяйке. У нее был хахаль, кто – честно – не знаю. Он бывал наездами. – Ну что, нельзя узнать, кто он? – А как? Женатик, ночной гость… – Страшный секрет… – Ну кто же ждал такого? Иванова попросила хозяйку не закрывать ворота до двенадцати. Сказала, что, если уснет, оставит ему записку, чтоб не будил… А может, сказала, и не уснет… Ее снотворное, мол, не берет… – Дальше… – Никто не приезжал. Хозяин в двенадцать закрыл ворота. Окно у Ивановой было темное. Он близко подошел проверить, не светится ли ночник, ну мало ли… Вдруг опять плохо… Но было темно и тихо. А утром все и выяснилось – заснула и не проснулась. – Все-таки… Кто ж у нее хахаль? – Вот пристал – не знаю! – И на похороны не приехал? – Ну, если я его не знаю? Как я тебе скажу? Может, это ты… Нет, верно, тебя никто раньше не знал, а ты явился. И гонишь теперь тюлю… – Это не я. – Докажи, – смеялся Михайло. – Докажи. Его и Зина Карповна толком в лицо не видела. Один признак – высокий, фигуристый. Ты годишься! – Вы не работники, – сказал Юрай. – Вы говно! У вас даже элементарного любопытства нет к делу. Вам хоть все отравись, вам это по фигу. Михайло не обиделся, даже, наоборот, закивал своей неприличной головой. – Другой бы спорил, – согласился он. – За такие деньги интереса не бывает. Меня надо силой прижать, чтоб я проявил интерес. Силой! Надо, чтоб начальству намылили холку, оно даст мне под дых, а тогда я буду иметь интерес. – Я напишу про тебя фельетон, – сказал Юрай. – Э, нет! – закричал Михайло. – Раньше я задержу тебя по подозрению, и мои хлопцы отобьют тебе почки. Будешь ссать кровью всю оставшуюся жизнь. Подходит? – Ладно, – сдался Юрай. – Не подходит. Но я ведь могу и очерк. Ты в нем будешь такой хороший и сладкий, что аж противно. Сыщик Круглая Голова. – Голову не трожь, – ответил Михайло. – Помни про почки. И сформулируй, черт тебя дери, что тебе надо. Юрай сформулировал. * * * Надо было наплести что-то тетке и матери про его постоянное отсутствие и интерес к покойнице. Сказал часть правды. Ехал в одном поезде. Мать подняла брови. – Ты у меня уникум. Ты едешь с покойной Ритой. С покойной этой. С Аленой. Какой-то роковой попутчик. В общем, на следующий день, сказав, что он идет купаться на водосброс, Юрай вернулся в Горловск и пошел к Алене. Во дворе мощно, как на парковом пьедестале, с веслом в руках стоял карел. – Тебе чего? – спросил он. – Слушай, – сказал Юрай. – Помнишь, ты ночью курил в Харькове? – Я не курю ночами, – ответил карел. – Ну ладно. Не курил. Дал закурить. Девушке такой, с черными гладкими волосами? – Какой еще девушке? – Ночью. В Харькове. На перроне. – Какого черта я бы там делал? Карел был напряженный и злой и оглядывался, ища, видимо, Алену. – Я просто хотел спросить… Эта девушка… Она умерла. Карел посмотрел на Юрая. – А я при чем? «Что за ерунда, – думал Юрай. – Почему надо скрывать такой простой факт: человек вышел ночью из поезда покурить на остановке?» – Почему ты скрываешь? – спросил Юрай. – Я тоже мог выйти. Что тут такого? – Я не выходил, – ответил карел. Не хотелось думать плохого, но куда денешься от мысли: карел что-то глупо, бездарно скрывает. В конце концов, его дела. Но он загораживал от ветра Машу Иванову! Загораживал! И как знакомую, а не как чужую. Вот что важно… С другой стороны, она «умерла», а у него ноль эмоций, как у весла. Удивиться-то хотя бы можно? А из дома уже бежала Алена, сумев по дороге приобнять и карела, и его весло, намекнув этим на незыблемость чувств даже в присутствии Юрая. Сели на лавочку так, чтобы карел мог их видеть. – Вы тут на сколько? – спросил Юрай. – Так мы ж только что приехали, – закудахтала Алена. – Мой только-только лодку сладил. Он же без рыбалки человеком себя не ощущает. – У тебя язык без костей, – прикрикнул карел, а Юрай был уверен – он их разговор слышать не может. Юрай рассказал Алене про смерть Маши. – Слушай, – поинтересовалась Алена, – эти идиоты опять меня будут про грибы спрашивать? – При чем тут грибы? У них дело закрыто. Но я чую – чую! – тут что-то не так. Не бывает таких совпадений. Такая жуть – и никому нет дела. – Ты как вчера родился, – засмеялась Алена. – Жизнь наша гроша не стоит. Такая мы страна. Я карелу говорю: рванем к финнам. А он их не любит! Представляешь? Финны ему не люди. – Я повторяю тебе про язык, – сказал из глубины двора карел. – У вас что, подслушивающее устройство? – спросил Юрай. Но карел ответить не соизволил. Алена взяла Юрая под руку и вывела со двора. – Он меня чувствует, – сказала она. – Помнишь? Мы с тобой поцеловались в вагоне? Он мне потом сказал, что сразу это узнал. Что ему пришел сигнал… Так и живу. Уходя, Юрай оглянулся. Карел с веслом уже стоял рядом с Аленой и что-то ей выговаривал. В какой-то момент Юраю показалось – двинет, ей-богу, двинет муж жене. «Но мое-то какое дело?! – воскликнул про себя Юрай. – И вообще – мне все примерещилось. Харьков… Перрон… Фонарь… Аптека… Аптека при чем?» Именно потому, что ни при чем, Юрай и зашел в аптеку. Без смысла. По дороге. За прилавком стояла та самая девица, которая на похоронах Риты шла с флаконом. – Ой! – обрадовалась она. – Юрай! Я на тебя на поминках пялилась, пялилась, а ты нашел кого кадрить… Алену, мать-героиню! Ты меня не помнишь? Я из параллельного. – Ну как же! – ответил Юрай. Он не помнил, как зовут девчонку, но решил, что в данном случае это и не обязательно. – Я тебя тоже на процессии заметил. Что ты так красиво несла в вытянутой руке? – Заметил? – засмеялась девица. – Шла, как дура, с каплями. Заведующая послала. Кому они могут помочь, капли? Сообрази! Мы же к сильному лекарству привычные. Никто в эти капли-примочки уже сто лет не верит. Только старухи старые. – А в яд верит? – в шутку спросил Юрай. – Ну, во всяком случае… – Тогда скажи – в порядке бреда. Я, к примеру, хочу купить у тебя цианистый калий. Продашь? |