Онлайн книга «Облачный атлас»
Веронике и Эрни удалось уберечь душу. Они предостерегали меня об опасностях «Дома Авроры»: о том, как вонь мочи и дезинфицирующих средств, шарканье Неумерших и злобный нрав Нокс подменяют собой понятие обыденного. По мнению Вероники, стоит какой-либо тирании стать обыденной, и победа ее неизбежна. Благодаря ей я чертовски хорошо встряхнулся, обновил все свои представления. Выдернул волосы из ноздрей и одолжил у Эрни немного крема для обуви. «Каждый вечер начищай свои туфли до блеска, — говаривал мой старик, — и будешь не хуже всех прочих». Оглядываясь назад, я понимаю, что Эрни терпел мою рисовку, ибо знал, что Вероника меня всего лишь баловала. Эрни никогда в жизни не читал никакой беллетристики — «Я-то всегда предпочитал слушать радио», — но, наблюдая за тем, как он в очередной раз уговаривает вернуться к жизни викторианскую систему парового отопления, я всякий раз чувствовал себя мелковатым. Это правда, что после чтения слишком многих романов делаешься слепцом. Свой первый план побега — такой простой, что он вряд ли заслуживает своего названия, — я приготовил в одиночку. Он требовал воли и капельку мужества, но не мозгов. Ночной звонок из кабинета сестры Нокс на автоответчик в «Издательстве Кавендиша». SOS, адресованный миссис Лэтем, чей регбист-племянник водит мощный «форд-капри». Они прибывают в «Дом Авроры»; после угроз и протестов я забираюсь в машину; племянничек жмет на газ. Вот и все. Ночью 15 декабря (по-моему) я проснулся, надел халат и вышел в темный коридор. (После того как я стал прикидываться недоумком, дверь мою запирать перестали.) Не слышно было ни звука, кроме храпа да журчания воды в трубах. Я думал о придуманной Хилари В. Хаш Луизе Рей, крадущейся по корпусу «Би» на Суоннекке. (Обратите внимание на мои бифокальные очки.) В администрации, казалось, никого не было, но я по-диверсантски прополз ниже уровня стола и снова распрямился до вертикального положения, что было немалым подвигом. Свет в кабинете Нокс был выключен. Я попробовал дверную ручку, и она, да, подалась. Я скользнул внутрь. В щель падало ровно столько света, чтобы видеть. Я поднял трубку и набрал номер «Издательства Кавендиша». До своего автоответчика я не добрался. «Неправильно набран номер. Положите трубку, проверьте номер и попробуйте набрать снова». В отчаянии я предположил самое худшее — что Хоггинсы так основательно подпалили мой офис, что даже телефоны расплавились. Единственный другой телефонный номер, который мне удалось восстановить после удара, был моей следующей и последней надеждой. После пяти или шести напряженных звонков Жоржетта, моя невестка, ответила мне тем своим капризным воркованием, которое я помнил, боже, боже, превосходно помнил. — Давно пора спать, Астон. — Жоржетта, это я, Тимбо. Позови Денни, можешь? — Астон? Что с тобой такое? — Это не Астон, Жоржетта! Это Тимбо! — Тогда пусть Астон снова возьмет трубку! — Не знаю я никакого Астона! Слушай, позови Денни. — Денни не может сейчас подойти к телефону. Жоржетта никогда не держалась в седле своей игрушечной лошадки особо прочно, но сейчас, казалось, скакала по радуге. — Ты выпила? — Да, я бы выпила, но только чудесное вино из хорошего погреба. Терпеть не могу пабы. — Нет, слушай, это Тимбо, твой зять! Мне надо поговорить с Денхольмом. — У тебя голос как у Тимбо. Тимбо? Это ты? — Да, Жоржетта, это я, и если… — Очень странно, что ты не появился на похоронах своего собственного брата. Вся семья так считает. Пол качнулся. — Что?! — Мы знали о разных ваших размолвках, но я имею в виду… Я пал. — Жоржетта, ты только что сказала, что Денни умер. Ты именно это хотела сказать? — Ну конечно! Ты что же, думаешь, я какая-то безмозглая дурочка? — Скажи еще раз. — У меня пропал голос. — Денни — он — умер? — Ты считаешь, что я могла бы такое выдумать? Стул сестры Нокс скрипнул предательски и мучительно. — Как, Жоржетта, как это случилось? Ради бога, расскажи! — Ты вообще кто такой? Посреди ночи! Кто это? Астон, ты? Горло мне перехватил спазм. — Тимбо. — Ну и под каким замшелым камнем ты прятался? — Слушай, Жоржетта. Как Денни, — озвучивание делало это больше похожим на правду, — скончался? — Когда кормил своего бесценного карпа. Я готовила ужин — намазывала утиный паштет на хлебцы. Когда пошла за Денни, он плавал в бассейне, лицом вниз. Может, он пробыл там день или около того, я, как ты знаешь, за ним не приглядывала. Дикси велел ему ограничить употребление соли, в его семье случаются удары. Слушай, перестань занимать линию и позови Астона. — Слушай, кто там теперь? С тобой? — Только Денни. — Но ведь Денни умер! — Я знаю! Он пробыл в этом бассейне уже… несколько недель. Как бы я могла его вытащить? Слушай, Тимбо, будь лапочкой, принеси мне чего-нибудь вкусненького из «Фортнума и Мейсона», [184] ладно? Я съела все крекеры, а дрозды склевали все крошки, так что теперь у меня из еды ничего не осталось, кроме рыбьего корма и камберлендского соуса. Астон не заглядывал с тех пор, как забрал у Денни художественную коллекцию, чтобы показать ее своему другу-оценщику, а это было… несколько дней назад, точнее, недель. Да, и газ перестали подавать, и… По глазам мне резанул свет. Дверной проем заполнился Уизерсом. — Опять вы! Я взорвался. — У меня брат умер! Умер, понимаете? Мертвее мертвого, черт побери! Моя невестка тронулась, и она не знает, что делать! Это семейное несчастье! Если в вашем чертовом теле хоть одна христианская косточка, то вы поможете мне разгрести эту богомерзкую чертову кучу! Дорогой Читатель, Уизерс видел только истеричного сумасшедшего, который в нарушение всех запретов куда-то звонил после полуночи. Он ногой отпихнул стул, стоявший у него на дороге. Я крикнул в трубку: — Жоржетта, слушай меня, я заперт в чертовом сумасшедшем доме, в проклятой дыре, которая называется «Домом Авроры», это в Эде, поняла? «Дом Авроры», Эд, и найди, ради бога, кого-нибудь, кто приехал бы сюда и спас… Гигантский палец оборвал связь. Ноготь его был неровным и грязным. Сестра Нокс ударила в гонг, обыкновенно призывавший к завтраку, чтобы возвестить о начале военных действий. — Друзья, мы пригрели у себя на груди вора. Созванные Неумершие все как один умолкли. Усохший грецкий орех грохнул по столу ложкой. |