Онлайн книга «Сон №9»
– Каждый из вас снимет по карте, чтобы определить, в каком порядке вы будете тасовать колоду. Тузы старше всех; тот, кто вытянет туза, тасует первым, остальные – по часовой стрелке от начинающего. В том же порядке вы будете снимать по верхней карте, пока не выйдет пиковая дама. – Тот, кого она выберет,– говорит Бог,– проиграл. – Я чувствую себя так же, как тогда в кегельбане. – Это его голос? – спрашиваю я Маму-сан. Связки пересохли, как песок под солнцем.– Это господин Цуру? Дергунок саркастически хлопает в ладоши. Итак, Цуру – Бог. Бог – Цуру. Я пытаюсь выиграть время. – Даже вам,– обращаюсь я к Маме-сан,– это должно казаться безумием. Мама-сан поджимает губы: – Я получаю приказы от президента компании. Ты получаешь приказы от меня. Снимай. Моя рука наливается свинцом. Пиковый валет. Господину Пончику достается десятка бубей. Дергунок снимает двойку пик. Насмешник переворачивает девятку пик. – Мальчик тасует первым,– говорит господин Цуру из-за дымчатого стекла. Игроки смотрят на меня. Я неловко, дрожащими руками тасую колоду. На экране руки, в несколько раз больше моих, делают то же самое. Девять раз, на счастье. Господин Пончик вытирает руки о рубашку. Карты перелетают из одной его руки в другую с акробатической ловкостью. Дергунок делает магический жест тремя пальцами и снимает только один раз. Насмешник тасует карты аккуратными круговыми движениями. Мама-сан подталкивает колоду к центру стола. С виду колода совершенно безобидна. Я смотрю на нее как на бомбу, бомба она и есть. Я жду взрыва, землетрясения, пальбы, криков «полиция!». Слышно, как на гриле шипят сосиски. Затаенное людское дыхание. – Теперь сними верхнюю карту,– мягко напоминает голос Цуру.– Или охранник отрежет тебе веки, и ты никогда не сможешь ни закрыть глаза, ни моргнуть. Я переворачиваю девятку бубей. У господина Пончика вот-вот начнется приступ астмы, его дыхание становится все прерывистей. Он снимает трефового туза. Дергунок нараспев три раза читает «Наму амида буцу» – он получил буддистское воспитание,– а потом молниеносно протягивает руку и срывает с колоды пикового туза. – Спасибо,– говорит он. Насмешник – самый невозмутимый из всех. Он спокойно переворачивает карту – семерка пик. Снова моя очередь. У меня такое чувство, что Миякэ руководит Миякэ при помощи пульта дистанционного управления. Я смотрю на себя на экране. Моя рука увеличивается… Узкая дверь в тонированном стекле распахивается, из нее, виляя хвостом, выбегает Лабрадор, чавкает сосиской и скользит по полированному мраморному полу. – Верните ее! – кричит Цуру, его настоящий голос, идущий из дверного проема, подхвачен микрофонами и динамиками только наполовину.– Ей нельзя бегать на полный желудок! У нее чувствительное пищеварение! Двум охранникам в конце концов удается увести собаку к хозяину. – Мы,– бормочет Насмешник,– всего лишь полуфабрикаты к ужину этого старого козла. Все взгляды вновь обращены на меня. У себя под языком я нащупываю какое-то инородное тело. Я открываю шестерку червей. Лизнув руку, чувствую привкус соли и вижу крошечное черное насекомое. Рука господина Пончика оставляет на сукне влажное пятно. Тройка бубей. Насмешник вздыхает и открывает пятерку треф. Вышли уже двенадцать карт из пятидесяти двух… из пятидесяти четырех, если считать двух джокеров. Я смотрю на рубашку верхней карты, пытаясь раскрыть ее тайну, и на меня в упор смотрят два трапециевидных глаза. Я узнаю эти глаза. Каково это, жить без половины своих органов? Нет, Цуру никогда не позволит проигравшему уйти и рассказать все, ведь шрамы и впадины на его теле будут служить доказательством его слов. На молчание тех, кому повезет, можно положиться, но проигравшего ждет такой же конец, как сына Кодзуэ Ямаи. Как я сюда попал? Я смотрю на своего экранного двойника. Он тоже не знает ответа. Мама-сан открывает рот, чтобы пригрозить мне… Я переворачиваю карту и встречаюсь взглядом с черной дамой. Комната раскачивается. – Черт,– говорит Дергунок.– Я думал, парень вытянет эту стерву, а ему досталась ее сестра. – Парень,– говорит Насмешник,– тоже так думал. – О чем они говорят? Насмешник кивает на мой смертный приговор, что лежит на столе. – Посмотри получше. Это трефовая дама, а не пиковая. Трефовая. Господин Пончик произносит: – Мне нужен ингалятор. Мама-сан кивает, и он вытаскивает ингалятор из кармана, запрокидывает голову, делает шумный вдох, задерживает дыхание и выдыхает. И открывает даму пик. Все молчат. Экранный двойник господина Пончика покрыт потом сильнее, чем человек, умирающий от чумы. Что до меня – я весь дрожу, меня раздирают облегчение, и вина, и жалость. Мама-сан прочищает горло: – Ваша дама показала свое лицо, господин Цуру. Динамики молчат. – Господин Цуру? – Мама-сан, нахмурившись, смотрит в дымчатое стекло.– Ваша дама сказала свое слово. Ответа нет. Мама-сан перегибается через спинку стула и стучит по стеклу. – Господин Цуру? Один из охранников морщит нос: – Что он там готовит? – Другой охранник хмурит брови: – На сосиски не похоже… Охранник, что стоит ближе всех к дверце в стекле, толкает ее и заглядывает внутрь. – Господин Цуру? – Его дыхание прерывается, как будто он получил удар в живот.– Господин Цуру! – Не сходя с места, он поворачивается и тупо смотрит на нас. – Ну? – вопрошает Мама-сан. Он двигает челюстью, но не может издать ни звука. – В чем дело? – Он сглатывает: – Господин Цуру поджарил свое лицо на плите. – Разворачивается безумие театральной импровизации. Я могу только закрыть глаза. – Господин Цуру, господин Цуру, господин Цуру! Вы меня слышите? – Отдерите его голову от плиты! – Выключите газ! |