Книга Отшельник, страница 44 – Борис Седов

— Этот… Штерн… Он сказал, что ты завалил аж целых четырнадцать человек. Это что — правда?

— Правда, — неохотно кивнул Семен.

— Как же так вышло-то?

— А очень просто. Случилось так, что понадобился крайний. И на меня свалили столько всего, что хватило бы на десятерых. И кражу, и убийство, и мошенничество, и подделку документов, и чуть ли не промышленный шпионаж. И ведь нашли лжесвидетелей, гады, заплатили всем, кому было нужно, ментам, прокурору и даже адвокату. Он, падла, все, что от меня узнавал, переделывал так, чтобы им удобнее меня похоронить было. Ну, я сбежал из-под стражи, когда возили на место преступления, которого я не совершал, а дальше… В общем, я их всех по одному перебил. Четырнадцать человек… Хотя называть их людьми — себя не уважать. Четырнадцать… Прокурор, менты продажные, трое лжесвидетелей, следак, хозяин той фирмы, в которой все произошло, еще всякие… Один остался — адвокат, который вместо того, чтобы спасать меня, помогал топить. Когда я к нему пришел, там меня и взяли. Дали пожизненное и привезли в этот «санаторий».

И Семен мотнул головой в ту сторону, откуда мы пришли.

— Вот и вся история, — закончил он.

— Знакомая история… — задумчиво сказал я.

— Знакомая, говоришь? — Семен посмотрел на меня, — с тобой тоже такое было?

— Ну, не совсем такое, но кое-что было. Я не люблю об этом рассказывать.

Я бросил в костер сухую ветку и добавил:

— Что у кого было — не важно. Важно — что будет.

— А ничего особенного не будет, — мрачно сказал Семен, — не знаю, у кого как, а у меня все будет очень просто. Объявят всероссийский розыск и в конце концов поймают. А там уж наверняка вышку дадут.

— Не суетись раньше времени, — сказал я и повернулся к Афанасию, который сосредоточенно наливал в наши кружки чай.

— А ты, народный ханты-мансийский герой, может быть, расскажешь, что у тебя с этим Штерном было? Все уже поведали свои душещипательные истории, один ты остался.

— Ну-ну! — засмеялся Тимур, — по-моему, из всех присутствующих самая темная лошадка — это ты сам. Темнила еще тот. Я с тобой уже второй месяц, можно сказать, душа в душу, а о тебе ничего не знаю.

— И не узнаешь, — отрезал я, — в Библии сказано: многие познания умножают скорбь. А я не хочу тебя огорчать, так что угомонись.

— Нечестно, командор! — с притворной обидой вскричал Тимур.

— Цыц мне тут! Ну, так что, Афанасий?

— Ничего, Майкл, — ответил он, — потом расскажу. Сейчас я чаем занят, видишь?

— Вижу, — я усмехнулся, — такое, понимаешь, важное дело, что и рта не раскрыть.

Ну, не хочет человек рассказывать, зачем его пытать?

* * *

Наконец впереди показался родной бревенчатый забор.

— Что-то твои собачки плохо службу несут, — я повернулся к Афанасию и увидел, что на его лице появилось выражение сильной озабоченности.

Афанасий скинул с плеча карабин и передернул затвор. Видя это, я тоже достал «беретту», да и остальные, подобравшись, взялись за оружие.

Подойдя к ограде, мы увидели, что ворота распахнуты настежь. Осторожно подобравшись поближе, я заглянул во двор. Кусай и Жучка валялись на земле и не шевелились. Их шерсть была залита уже засохшей кровью.

Дверь в дом была открыта и, следя за окнами, мы подобрались поближе. Потом, по моей команде, мы ворвались в дом, крича: всем стоять, лежать, не дышать! — но увидели только мертвого Василия, который, лежа на полу вниз лицом, все еще сжимал в руках карабин. Видать, незваные гости оказались проворнее, чем профессиональный охотник и следопыт. А скорее всего, их было попросту больше. Причем, судя по всему, их было намного больше. На полу было множество следов, оставленных грязной обувью. Похоже, в наших местах прошел дождичек, и визитеры не потрудились вытереть ноги. Следы вели на второй этаж, и я, грустно вздохнув, пошел наверх.

Дверцы всех шкафов были распахнуты, ноутбука на столе не наблюдалось, исчезли также принтер, бинокль, — короче говоря, все, на что обычно зарятся домушники. Ящики письменного стола были выдвинуты — и, естественно, пропали деньги. Тут я выругался и, отбросив ногой разбросанные по полу шмотки, уселся на диван. Выругался я не потому, что у меня украли девяносто тысяч долларов, а потому что никогда не мог понять тех уродов, которые, взяв хороший куш, умещающийся в кармане, не сваливают с деньгами, а от жадности начинают хапать все подряд — компьютеры, принтеры, например…

Идиоты!

Хорошо еще, моя информация в компьютере защищена: если кто-нибудь посторонний попытается его включить, на жестком диске уничтожится все, что там есть, и он станет чистым, как мозг новорожденного барана. А самые важные вещи были скопированы на лазерный диск и хранились в другом месте. Так что я не особенно и пострадал. Вот только натоптали…

Я встал с дивана и пошел вниз.

Афанасий с Макаром вынесли убитого Василия во двор и, положив его на землю, обмывали ему лицо. Я не стал подходить к ним и присоединился к Семену и Тимуру, которые сидели за столом и курили.

Макар принес из сарая большой кусок брезента, и наши православные шаманы стали тщательно упаковывать покойника, перевязывая его шпагатом наподобие колбасы. Через десять минут на земле лежал аккуратный сверток, и, взвалив его на плечи, Афанасий и Макар удалились в тайгу.

Глядя им вслед, Тимур сказал:

— Вот так. Сейчас они зароют его где-нибудь на горочке, подальше отсюда, а потом устроят в своем сарае специальный шаманский молебен за упокой души раба Божия Василия…

Я встал и, подняв с земли опрокинутый самовар, поставил его на место.

— Тимур, сгоняй за шишками, — сказал я, — с дороги чайку — самое то.

— Сейчас самое то — горькой водки врезать после таких дел, — ответил Тимур, но все же встал и отправился в сарай за шишками.

— Прихвати лопату, — сказал ему вслед Семен, — собачек надо закопать.

Тимур, не оглядываясь, кивнул.

Тут мне в голову пришла очень важная мысль, и, торопливо встав, я снова пошел в дом. Должен признаться, что, спускаясь в подвал, я нервничал. И как только я сразу не догадался заглянуть именно сюда!

Но, к счастью, нервничал я зря.

Шкаф с инструментами стоял на месте, и я, облегченно вздохнув, сильно потянул за прибитый к нему сбоку брусок. Брусок повернулся, в бетонной стене щелкнул механизм, и шкаф плавно отъехал в сторону.

За ним была стальная дверь, завешенная дерюгой, как в «Золотом ключике», разве что без нарисованного на ней очага, а за дверью — мой арсенал.

Набрав на цифровом замке код, я повернул ручку, и дверь бесшумно открылась. Внутри тайной комнаты автоматически зажегся свет, который не зависел от общего электроснабжения в доме. В арсенале стоял мощный аккумулятор, и несколько ярких ламп осветили мои автоматы, пистолеты и ящики с боеприпасами. Хорошо, что грабители не догадались как следует обыскать подвал. А если бы и догадались, то хрен бы они открыли эту дверцу с бельгийским замком стоимостью три с половиной тысячи долларов. Тут и сам Буратино ничего бы не сделал, только обломал бы свой длинный нос…