Онлайн книга «Две невесты»
|
— Что еще за гости? — Мадам Сиси засеменила открывать сама, потому что дворник, садовник и он же охранник был сегодня в отпуске. На поляну въехала полицейская машина и остановилась. Как в кино, подумала Сильвия. Теперь выйдет детектив и скажет Люсьене, что все кончено. — Пришло время снимать маски и опускать занавес, — сказал кто-то за спиной Сильвии, и, обернувшись, она узнала в этом осунувшемся несчастном мужчине своего отца. Ник обнял ее и виновато уткнулся лбом в ее плечо: — Прости меня, дочка. Мне надо было с самого начала слушать тебя, тогда, может, я не совершил бы ошибки. — Ты ее и так не успел совершить, — задумчиво проговорила Сильвия, пытаясь уловить, кого напоминает ей мужчина в штатском, вышедший из машины. — Успел. Если бы не это, наш «семейный отдых» удался бы на славу. Как всегда. — Будет еще семейный отдых, папа, — сказала Сильвия упавшим голосом, ибо в этот момент до нее дошло, где она видела мужчину в штатском. Она подошла к нему. Он стоял возле Люсьены с какой-то бумагой в руках, а Люсьена покрывалась пятнами всех цветов радуги: — Не может быть. Это какая-то ошибка. Недоразумение. При чем здесь банковские карты? Вы в своем уме? — Не знаю, мадам, но тут санкция на ваш арест, думаю, вам лучше не возражать до выяснения обстоятельств. Просто проедемте с нами. Я обещаю, что ничего страшного не случится. Сильвия схватила полицейского за рукав и бесцеремонно развернула к себе: — Ага! Может, теперь мне выписать вам штраф за неправильную парковку? Посмотрите, вы въехали в клумбу. Автостоянка вон в той стороне! Мадам Сиси одернула ее: — Что ты такое говоришь? Не слушайте ее, мсье. — Я знаю, что говорю! — закричала Сильвия. — Так кто вы такой? И где ваша патрульная форма? Полицейский залился густой краской. — Вы извините… — Ну? Я жду! — Это была не моя форма. Я тогда так поступил, потому что… — Почему?! — Вы извините… Алекс просил передать вам, что скоро будет. — Алекс… — Его ранним утром забрала служебная машина… — Служебная машина? — Да. Он просил передать, чтобы вы дождались его. Ведь вы Сильвия? Она отступила на шаг. — Ну, я. — У нее пересохло во рту. — А Алекса откуда вы… — Мы сотрудники Интерпола. Он — главный агент по делу Люсьены Бошар. И… Сильвия пошатнулась. — Вы ничего не знали об этом? — Нет… — Вообще-то он правильно сделал, что ничего не сказал вам. У нас не положено раскрывать себя раньше времени. Мадам Сиси уперла руки в бока: — Вы хотите сказать, что Алекс жил у нас по делам службы? И это все, что ему было надо от бедной девочки? Полицейский покачал головой. — Ну, я так и знал. Я предупреждал его, что добром это не кончится. Мадемуазель, может быть, вы лучше поговорите с ним самим? Он будет с минуты на минуту. — Я не… — Сильвия чувствовала, что земля уплывает из-под ног. — Я не совсем понимаю. Алекс — он кто? И почему вы тогда… в тот день… Полицейский снова тяжело вздохнул. — Понимаете, он не должен был раскрывать своего положения. Даже перед вами, мадемуазель. Вы же понимаете, служба… — Про службу я уже все поняла. — А в тот день Алекс попросил меня инсценировать ваше нарушение. Ну… просто ему надо было… Мы следим за мадам Бошар уже два года. И теперь ему нужно было… ну как бы внедриться в вашу семью. И он решил познакомиться с вами. А самый лучший способ знакомства с девушкой — это спасти ее от какого-нибудь злодея. Ну, вот я и согласился выступить в роли злодея. Сильвия оперлась на руку мадам Сиси, чтобы не упасть: — Внедриться? — Да, — удрученно кивнул полицейский. — Я вообще-то не должен вам всего этого сейчас говорить. Это ваши с ним отношения, и… и что так получилось… Я-то тут при чем? Он сам все объяснит. — Внедриться, значит, в семью? — Мадемуазель, прошу вас, не надо так расстраиваться. Это наша работа. Она вдруг вспомнила все. И как Алекс обнимался с Жаннет, и как он странно разговаривал с этим полицейским, заставив ее не подглядывать. И как он всегда вовремя появлялся в Сете, как бы невзначай встречая ее то там, то здесь. Он же следил за ней! Следил с самого начала! И познакомился он с ней именно затем, чтобы «внедриться». Сильвия вспомнила, каким странным и неровным было его поведение в первые дни знакомства: он как будто заставлял себя заигрывать с ней. Она горько улыбнулась: заставлял! Ему было, наверное, неприятно. Он, наверное, вообще любит таких женщин, как Жаннет. Сильвия вдруг в ужасе уставилась невидящим взглядом в пространство: да он же сам предложил ей «коварный план»! Это была целиком и полностью его идея, как же она сразу не заметила? Конечно, ведь он только об этом и мечтал: жить с Ником и Люсьеной под одной крышей. А тут такая шикарная возможность: девушка не знает, что делать. У девушки большие проблемы. Надо что-то придумать, что-то изобразить. Вот он и изобразил! — Молодец, — выговорила она побелевшими губами. — Браво, Алекс! А когда они в первый раз остались наедине и поехали на дикий пляж, она, словно испуганная школьница, подозревала его бог знает в каких намерениях, а он даже ни разу не попытался обнять ее, ни разу не сделал ни единого намека на близость. Он вел себя очень целомудренно, а она все плакала, плакала, рассказывала ему историю своей семьи. А он слушал внимательно и чутко. Задавал вопросы именно в тех местах, где было надо, и о том, о чем надо. Разумеется, теперь понятно почему: ему важно было знать все о действиях Люсьены и ее сына. А потом, когда они впервые остались вместе на ночь и он испуганно забился в кресло, что-то пошло не так. Словно события вышли из-под его контроля, и Алекс начал переживать. А когда они стали по-настоящему близки… Сильвия всхлипнула: ну разве можно так искусно лгать?! Ведь вчера он сказал, что любит ее. Полицейский уже отвернулся от нее и снова занялся Люсьеной. Та притихла, испуганно озираясь по сторонам. В какой-то момент ее взгляд наткнулся на Ника, который стоял чуть в отдалении, и она обреченно закрыла глаза. Он молчал и не двигался с места. Люсьена поняла, что окончательно проиграла. — Собирайте все необходимое, мадам. Вы едете с нами. Сильвия не стала дальше слушать, она всхлипнула и убежала прочь. Она неслась к морю, не разбирая дороги, вслед что-то кричала мадам Сиси и, кажется, отец, но она не слышала ничего, кроме собственных рыданий и шума волн. К морю! К нему она приходила всегда. И в радости, и в горе. И оно одно, больше никто, любило и принимало ее всякую. |