Книга На вершине блаженства, страница 94 – Стелла Камерон

– Отойди, Блисс! – В голосе Вика прорвалось нетерпение. – И прогони домой ребенка, а заодно и собаку! Из-за них я нервничаю!

Это он-то нервничает?!

– Я хочу посмотреть, – уперся Бобби.

– Ступай домой, Бобби, – попросила Блисс. – Вернись в постель, будь хорошим мальчиком.

Себастьян задел локтем за острый выступ камня и попытался выпрямить руку.

– Эй! – крикнул Вик, с трудом удерживая дергающиеся ноги Себастьяна. – Расслабься, малыш! Я мигом тебя вытащу!

Кусок рыбы, который Себастьян выпустил из руки, с грохотом провалился во тьму.

– К чертовой матери! – воскликнул он. – Вик, я упустил ее! Черт, вот незадача!

– Тащи его скорее! – в страхе закричала Блисс.

А Вик демонстративно качнулся взад-вперед и перехватил Себастьяна за лодыжки как будто в последнем, неимоверном, но тщетном усилии.

– Не смотри, Блисс! – Голос Вика срывался на визг. – Не смотри! – Он разжал руки, но сначала толкнул Себастьяна на прощание вниз.

Сквозь тьму, обрушившуюся на Себастьяна, сквозь панику и боль прорвался пронзительный крик Блисс.

Его руки, не в силах выдерживать такую тяжесть, подогнулись.

Спина с размаху грохнулась об острые, хищные ребра камней.

Одно плечо, левое, врезалось в тот самый выступ, который остановил падение глиняной рыбы.

Он едва не потерял сознание.

– Себастьян! Себастьян!

Он услышал, как голос Блисс потонул в громком реве двигателя.

Не имея возможности орудовать левой рукой, прижатой его же плечом, и беспомощно размахивая правой в пустоте провала, Себастьян покачнулся и заскользил вниз.

Тело машинально сжалось в комок.

Конец, сейчас он упадет.

– Себастьян! – Она выкрикивала его имя и плакала.

Только не сейчас! Только не это! Он ни за что не расстанется с ней!

Он резко подтянул колени к подбородку и выпрямил ноги, упершись в стену. И сумел остановить свое полускольжение-полуполет в никуда.

Себастьян завис вниз головой, упираясь спиной и ногами в стены провала и из последних сил сопротивляясь неизбежному.

Его ослепил свет от фонаря.

– О Боже, – вырвалось у Блисс. – Ради всего святого, держись!

Он не мог ей отвечать.

– Вик удрал. Ты свалился, а он удрал!

Себастьян перенес всю опору на ноги. Чудовищно медленно, дюйм за дюймом, он ухитрился немного вытолкнуть спину наверх, обдирая кожу о края камней и болезненно морщась. Передохнул, осмотрелся и снова толкнул спину вверх.

Потом сумел слегка подвинуть сперва одну ногу, затем другую.

Медленно, очень медленно, но даже этот незначительный успех помогал преодолеть боль.

– Да, – шептала Блисс, стараясь помогать ему, светя фонариком. – У тебя получается, Себастьян. У тебя получается, милый. Давай еще немного!

Дюйм за дюймом он двигался вверх по тесной трубе.

– Я люблю тебя, Себастьян, – шептала Блисс, и эхо от ее шепота гуляло в пустоте провала, обволакивая его, вливая силы, побеждая боль.

Каждое движение давалось с превеликим трудом, отнимало слишком много времени и усилий.

На висок закапала кровь из какой-то ссадины. Он как во сне почувствовал ее липкое тепло.

Одна нога неуверенно показалась над краем дыры.

Но стоило вспыхнуть надежде, как правая рука подвернулась и утратила опору.

Он забился в последнем, казалось бы, безнадежном усилии удержаться.

Его схватила сильная рука – нет, две руки. И еще чьи-то руки держали его за ноги.

– Мы вас держим!

– Тебе еще рано уходить. Ты совершенно к этому не готов.

А потом его потащили назад, наверх, на волю из проклятой дыры!

Раздался взрыв восторженных голосов.

Блисс прижимала его к себе, и обнимала, и целовала, и плакала, пытаясь что-то говорить сквозь рвущие душу рыдания.

У Себастьяна едва нашлись силы осторожно высвободиться от нее. Он вытащил изо рта то, что добыл в этой смертельно опасной вылазке, и улыбнулся поверх ее головы Уильяму:

– Ты подоспел как раз вовремя.

– Просто сработал инстинкт самосохранения. – И Уильям неожиданно расплылся в широкой улыбке. – Я не хотел потерять работу. А вы меня чертовски напугали. Зоя рвет и мечет. Мы повсюду разослали курьеров. Я не сумел вас нигде отыскать и вот явился сюда.

Но Себастьяну в эту минуту было наплевать и на Зою, и на ее курьеров.

– Я почувствовала, что тебе нужна помощь. – Его вторым и еще более неожиданным спасителем оказался не кто иной, как Венера Кроу. Ветер развевал ее хламиду из желтого шелка. – Но я все равно была права. Ты несешь несчастье Блисс и всему Хоул-Пойнту.

– Никаких провалов, – пробормотала Блисс, пряча лицо у него на груди. – Здесь больше не будет никаких провалов!

– Спасибо тебе, – промолвил Себастьян, проводя по ее голове ободранными пальцами. – Спасибо тебе, Уильям. Спасибо тебе, Венера. Даже если ты считаешь, что я несу несчастье, ты чудесная женщина.

Она гордо вскинула голову и повела густо накрашенной бровью:

– Рада, что сумела помочь.

И тут раздалось рычание, мигом вернувшее их с небес на землю. Это Спайки, упираясь всеми четырьмя лапами, тянула Себастьяна за штанину.

Блисс со смехом оттолкнула собаку:

– Надо же, впервые в жизни она решила меня защитить, а не напугать до смерти! Отпусти его, Спайки! Он же хозяин Битера, забыла?

Собака как будто все поняла, тут же отпустила Себастьяна и уселась рядом. Однако блеск белых клыков недвусмысленно предупреждал, что не стоит выходить за границы дозволенного.

Блисс нахмурилась, разглядывая лохмотья, свисавшие у Себастьяна из рукава.

– Это же мой шарф, – воскликнула она, пытаясь расправить то, что осталось от некогда изящной кружевной вещицы, расшитой серебристыми лилиями. – Откуда он взялся?

– Наверное, из рыбы, – сказал Плато. – Шарф можно было запихать ей в рот. Наверняка Либерти нарочно выбрала в подарок именно ее – о чем тут же пожалела, – чтобы припугнуть Вика, обратив общее внимание на эту штуку.

– Я чувствовала, что угроза где-то рядом, – сообщила Венера, прикрывая глаза.

– Наверное, ты была права, – отвечал Себастьян. – Вот это оказалось завернуто в шарф. Если повезет, то еще можно будет ее проявить. – И он высоко поднял испачканную в земле кассету с 35-миллиметровой пленкой, которую для надежности удерживал все время падения у себя во рту.