Онлайн книга «Морские звезды»
|
— Этого не произойдет. И неважно, что вы сделаете со мной. Вы не останетесь здесь навсегда. Никто не хочет спорить с ним. Фишер продолжает парить перед Ивом, склонив голову набок. — Послушай, К… Лени, Майк. Вы все. — Луч фонаря бьется из стороны в сторону, освещая пустоту. — Это всего лишь работа. Это не образ жизни. Только Скэнлон знает, что врет. Все эти люди были рифтерами задолго до того, как появилась такая должность. — Они придут за вами, — говорит он еле слышно, не понимая — угроза это или предупреждение. — А может, нас тут уже не будет, — в конце концов отвечает бездна. «Боже». — Слушайте, я не знаю, что тут происходит, но вы не можете по-настоящему хотеть остаться здесь. Да никто в здравом… в смысле… Да господи, где вы? Нет ответа. Только Фишер рядом. — Так не должно было быть, — умоляет Скэнлон. А потом: — Я не хотел… В смысле, я не… А потом только: — Простите меня, простите… И больше ничего, кроме темноты. В конечном итоге свет возвращается. «Биб» ободряюще пищит на положенном канале. Джерри Фишер исчез; Скэнлон не знает, когда тот уплыл. Не знает, тут ли еще остальные. Плывет на станцию в одиночестве. «Они, скорее всего, даже не слышали меня. Не по-настоящему». Что прискорбно, так как в итоге он говорил им чистую правду. Ему так хочется их пожалеть. И ведь это просто: они прячутся во тьме, скрываются за своими линзами, словно фотоколлаген, — это какой-то вид общей анестезии. Они дают другим людям право себя жалеть. Только как это делать, если они каким-то образом лучше тебя? Как жалеть того, кто пусть и болезненно, но счастлив? Как жалеть того, кто пугает тебя до смерти? «И к тому же они меня победили. Я не могу их контролировать. Совсем. Был ли у меня выбор хоть раз с тех пор, как я сюда спустился? Естественно. Я отдал им Фишера, а они подарили мне жизнь». На секунду Скэнлон задается вопросом, как отразить произошедшее в официальном отчете и не выглядеть полным идиотом. Но потом ему становится совершенно на это наплевать. * * * ПЕРЕДАЧА /ОФИЦ/ 300850:1043 Недавно я встретил свидетельство того… что, как мне кажется… Поведение персонала станции «Биб» явно… Недавно я участвовал в характерном споре с персоналом. Мне удалось избегнуть непосредственной конфронтации, хотя… Да пошло оно на хер. * * * До прибытия скафа двадцать минут, и, кроме Ива Скэнлона, на станции никого нет. Так уже несколько дней. Вампиры больше не заходят внутрь. Может, специально его игнорируют. Может, вернулись к своему естественному состоянию. Он не знает. В принципе, никакой разницы. Сейчас обеим сторонам нечего сказать друг другу. Челнок на подходе. Скэнлон собирается с силами: когда они придут, он не будет прятаться в каюте. Будет сидеть в кают-компании, у всех на виду. Он вздыхает, задерживает дыхание, слушает. «Биб» трещит, капает вокруг. Больше никаких признаков жизни. Он встает с матраса и прижимает ухо к переборке. Ничего. Приоткрывает люк каюты на пару сантиметров, выглядывает наружу. Ничего. Чемодан упакован уже много часов назад. Он ставит его на палубу, резко распахивает люк и решительно идет по коридору. Психиатр замечает тень еще до того, как заходит в кают-компанию, — смутный силуэт на фоне переборки. Ему хочется развернуться и бежать в каюту, но теперь уже гораздо меньше, чем прежде. Большая часть его просто устала. Скэнлон делает шаг вперед. Лабин ждет — стоит, безмолвный, у лестницы. Смотрит на сухопутника глазами цвета чистой слоновой кости. — Я хотел сказать до свидания, — говорит он. Ив смеется. Не может сдержаться. Кен бесстрастно наблюдает за ним. — Прошу прощения. — Скэнлон даже не удивляется. — Просто… Вы вообще-то даже не сказали мне «привет», помните? — Да. Это так. Почему-то в этот раз от него не исходит угрозы. Психиатр не может понять, почему; история Лабина по-прежнему полна дыр, а Галапагосы все еще кишат слухами, даже остальные вампиры держатся подальше от него. Но сейчас этого почти не видно. Кен просто стоит здесь, переминаясь с ноги на ногу, и кажется почти ранимым. — Значит, они собираются вытаскивать нас наверх раньше, чем предполагалось, — говорит он. — Честно, я не знаю. Это не мое решение. — Но они послали вас сюда… чтобы уготовить путь. Как Иоанна Крестителя. Очень странная аналогия, особенно из уст Лабина. Скэнлон ничего не отвечает. — Вы знаете… А они разве не понимали, что мы не захотим возвращаться? Разве они не рассчитывали на это? — Все было не так. — Но сейчас Ив больше, чем когда-либо прежде, хочет знать, что известно Энергосети. Кен откашливается. Ему явно хочется что-то сказать, но он молчит. — Я нашел музыку ветра, — наконец нарушает тишину Ив. — Да. — Эта штука так сильно меня пугала. Рифтер качает головой: — Она не для этого создана. — А для чего тогда? — Это… хобби на самом деле. У нас всех есть хобби. Лени возится со своей звездой. Элис — со снами. У этого места есть особенность: оно берет уродливые вещи и подсвечивает их так, что они кажутся почти красивыми. — Он пожимает плечами. — Я вот строю памятники. — Памятники… Лабин кивает: — Музыка воды предназначалась для Актона. — Понятно. Что-то с лязгом падает на «Биб». Скэнлон подпрыгивает. Лабин не реагирует. — Я думаю построить еще один. Для Фишера, может быть. — Памятники для мертвых. А Фишер еще живой. «По крайней мере технически». — Ладно. Тогда я построю его для вас. Верхний люк распахивается, Ив хватает чемодан и начинает взбираться по лестнице, хватаясь одной рукой. — Сэр… Скэнлон смотрит вниз, удивленный. — Я… — Лабин останавливается. — Мы могли обращаться с вами получше. Каким-то образом психиатр понимает, что Кен хотел сказать не это. Он ждет, но Лабин больше ничего не говорит. — Спасибо, — отвечает Скэнлон и уходит из «Биб» навсегда. |