Книга Пятьдесят оттенков свободы, страница 100 – Эрика Леонард Джеймс

– Может, звонила, – говорит Кристиан. Я выуживаю из кармана «блэкберри». Пропущенных звонков нет, зато несколько сообщений с днем рождения: от Кейт, Хосе, Миа и Итана. От мамы ничего. Я уныло качаю головой.

– Позвони ей сейчас, – мягко советует Кристиан. Я звоню, но ответа нет, только автоответчик. Я не оставляю сообщения. Как родная мать могла забыть про день рождения дочери?

– Не отвечает. Позвоню позже, когда узнаю результаты томографии.

Кристиан сжимает обнимающие меня руки, трется носом о волосы и благоразумно воздерживается от замечаний по поводу маминой невнимательности. Я скорее чувствую, чем слышу вибрацию его «блэкберри». Он не позволяет мне встать, но неуклюже вытаскивает его из кармана.

– Андреа, – отрывисто бросает он, снова сама деловитость. Я делаю еще одну попытку встать, и он не дает. Я снова льну к его груди и слушаю односторонний разговор.

– Хорошо. Расчетное время прибытия? В котором часу?.. А как насчет… э… остального? – Кристиан бросает взгляд на часы. – «Хитман» оставил все детали?.. Хорошо… Да. Я могу задержаться до утра понедельника, но на всякий случай пришли мне это электронной почтой – я распечатаю, подпишу и отправлю тебе обратно… Это может подождать. Поезжай домой, Андреа… Нет, у нас все хорошо, спасибо. – Он отключается.

– Все в порядке?

– Да.

– Это насчет тайваньцев?

– Да. – Он ерзает подо мной.

– Я слишком тяжелая?

Он фыркает.

– Нет, детка.

– Ты беспокоишься из-за этой сделки с тайваньцами?

– Нет.

– Я думала, это важно.

– Важно. От этого зависит наша верфь. На карту поставлено множество рабочих мест.

Ого!

– Мы просто обязаны продать ее. Это работа Сэма и Роба. Но при нынешнем состоянии экономики шансы у всех у нас невелики.

Я зеваю.

– Я утомляю вас, миссис Грей? – Он снова трется носом о мои волосы.

– Нет! Никогда… мне просто очень уютно у тебя на коленях. Нравится слушать про твой бизнес.

– Правда? – Он, кажется, удивлен.

– Конечно. – Я отклоняюсь, чтобы посмотреть прямо на него. – Мне нравится слушать все, чем ты соизволяешь со мной поделиться. – Улыбаюсь, а он смотрит на меня, забавляясь и качая головой.

– Всегда жадны до информации, миссис Грей?

– Расскажи мне, – прошу я его, вновь уютно устраиваясь у него на коленях.

– Что рассказать?

– Почему ты это делаешь.

– Что делаю?

– Так работаешь.

– Мужчина должен зарабатывать себе на жизнь, – улыбается он.

– Кристиан, ты зарабатываешь больше, чем на жизнь, – с иронией говорю я.

Он хмурится и с минуту молчит. Думаю, он не собирается выдавать никаких секретов, но он удивляет меня.

– Я не хочу быть бедным, – говорит он слегка осипшим голосом. – Я это уже проходил и не намерен к этому возвращаться. Кроме того… это игра. На победу. Игра, которую я всегда находил очень легкой.

– В отличие от жизни, – тихо замечаю я, потом сознаю, что произнесла слова вслух.

– Да, наверное. – Он хмурится. – Хотя с тобой гораздо легче.

Со мной легче? Я крепко обнимаю его.

– Все не может быть игрой. Ты такой филантроп.

Он пожимает плечами, и я знаю, что ему неловко.

– В некоторых вещах, возможно.

– Я люблю Кристиана-филантропа, – бормочу я.

– Только его?

– О, я люблю и Кристиана с манией величия, и Кристиана с командирскими замашками, и Кристиана-сексэксперта, и Кристиана-извращенца, и Кристиана-романтика, и Кристиана-скромнягу… список бесконечен.

– Целая уйма Кристианов.

– Я бы сказала, по меньшей мере пятьдесят.

Он смеется.

– Пятьдесят оттенков.

– Мои Пятьдесят Оттенков.

Он шевелится, запрокидывает мою голову и целует в губы.

– Что ж, миссис Оттенки, давайте посмотрим, как там ваш папа.

– Давай.

– Прокатимся?

Мы с Кристианом – снова в «R-8», я бодра и в хорошем настроении. Мозг Рэя вне опасности – опухоль исчезла. Доктор Слудер решила вывести его из комы завтра. Говорит, что довольна прогрессом.

– Конечно. – Кристиан широко улыбается мне. – Это же твой день рождения – можешь делать все, что хочешь.

Ого! Его тон заставляет меня повернуться и посмотреть на него. Глаза темные.

– Все-все?

– Все-все.

Сколько же обещания он может вложить в одно слово!

– Что ж, я хочу прокатиться.

– Тогда поехали, детка. – Он ухмыляется, и я улыбаюсь в ответ.

Управлять моей машиной – одно удовольствие, и когда мы выезжаем на трассу I-5, я потихоньку давлю на педаль, вжимая нас в сиденья.

– Тише, детка, – предостерегает Кристиан.

На въезде в Портленд мне в голову приходит идея.

– Ты запланировал ланч? – нерешительно спрашиваю я Кристиана.

– Ты проголодалась? – с надеждой спрашивает он.

– Да.

– Куда хочешь пойти? Это твой день, Ана.

– Я знаю одно подходящее место.

Подъезжаю к галерее, где проходила выставка работ Хосе, и паркуюсь перед рестораном «Ле Пикотин», куда мы ходили после выставки.

Кристиан ухмыляется.

– На минуту мне показалось, что ты поведешь меня в тот ужасный бар, откуда звонила мне навеселе.

– Зачем бы я это делала?

– Чтобы проверить, живы ли все еще азалии. – Он сардонически изгибает бровь.

Я краснею.

– Не напоминай мне! Кроме того… ты же все равно потом отвез меня к себе в номер. – Я самодовольно улыбаюсь.

– Лучшее решение за всю мою жизнь, – говорит он.

– Да. – Я наклоняюсь и целую его.

– Как думаешь, тот расфуфыренный павлин по-прежнему обслуживает столики?

– Расфуфыренный? Мне он таким не показался.

– Он пытался произвести на тебя впечатление.

– Что ж, ему это удалось.

Рот Кристиана кривится презрительно-насмешливо.

– Пойдем посмотрим? – предлагаю я.

– Ведите, миссис Грей.

После ланча мы забегаем в «Хитман», чтобы забрать ноутбук Кристиана, и возвращаемся в больницу. Я провожу день с Рэем, читаю ему вслух одну из рукописей, которые мне прислали. Мой единственный аккомпанемент – звуки аппаратов, поддерживающих его жизнь, удерживающих его со мной. Теперь, когда я знаю, что он идет на поправку, я могу дышать чуть свободнее и расслабиться. Я настроена оптимистически. Ему просто нужно время, чтобы выздороветь. Время у меня есть – это я могу ему дать. Я раздумываю, стоит ли попробовать еще раз позвонить маме, но решаю сделать это позже. Я держу Рэя за руку, пока читаю, время от времени сжимая пальцы, мысленно внушая поправиться. Пальцы его мягкие и теплые. На безымянном все еще виднеется углубление в том месте, где он носил обручальное кольцо, – после стольких лет.