Книга Пятьдесят оттенков свободы, страница 130 – Эрика Леонард Джеймс

– Ты не такой, как он.

Глаза Кристиана ожесточаются, но он ничего не говорит, в точности подтверждая, что именно это он и подумал.

– Ты не такой, – горячо настаиваю я.

– Мы сделаны из одного теста.

– Нет, – решительно возражаю я, хотя понимаю, почему он так думает. Его отца убили в пьяной драке. Его мать спилась. Ребенком он переходил из одной приемной семьи в другую, попал в дурную компанию, которая занималась в основном грабежами машин. Какое-то время провел в колонии для несовершеннолетних. Я вспоминаю информацию, которой Кристиан поделился в самолете, когда мы летели в Аспен.

– У вас обоих было неблагополучное прошлое, и вы оба родились в Детройте, но это все, Кристиан. – Я стискиваю руки в кулаки.

– Ана, Ана, твоя вера в меня трогательна, особенно в свете последних нескольких дней. Мы узнаем больше, когда Уэлч будет здесь. – Он прекращает этот разговор.

– Кристиан…

Он останавливает меня поцелуем.

– Довольно, – выдыхает он, и я вспоминаю данное себе обещание не вытягивать из него информацию.

– И не дуйся, – добавляет он. – Идем, я высушу тебе волосы.

Я понимаю, что тема закрыта.

Облаченная в спортивные штаны и майку, я сижу между ног Кристиана, а он сушит мне волосы.

– Значит, Кларк рассказал тебе что-то еще, пока я была без сознания?

– Нет, насколько я помню.

– Я слышала некоторые из твоих разговоров.

Щетка замирает у меня в волосах.

– Да? – спрашивает он нарочито безразлично.

– Да. С моим отцом, с твоим, с детективом Кларком… с твоей мамой.

– И с Кейт?

– Кейт приходила?

– Забегала ненадолго. Она тоже зла на тебя.

Я поворачиваюсь у него на коленях.

– Может, хватит уже этого «все злы на Ану», а?

– Просто говорю тебе правду, – отзывается Кристиан, озадаченный моей вспышкой.

– Да, это было безрассудно, но ты же знаешь, что твоя сестра была в опасности.

Лицо его вытягивается.

– Да. Была. – Выключив фен, он кладет его на кровать рядом с собой и берет меня за подбородок.

– Спасибо, – говорит он, удивляя меня. – Но больше никакого безрассудства. Потому что в следующий раз я отшлепаю тебя так, что мало не покажется.

Я возмущенно охаю.

– Ты этого не сделаешь!

– Сделаю. – Он серьезен. Вот черт. Совершенно серьезен. – У меня есть разрешение твоего отчима. – Он ухмыляется.

Да он дразнит меня! Я бросаюсь на него, и он изворачивается так, что я падаю на кровать и в его руки. Когда я приземляюсь, боль прошивает грудную клетку, и я морщусь.

Кристиан бледнеет.

– Веди себя прилично! – в сердцах выговаривает он мне.

– Прости, – бормочу я, гладя его по щеке.

Он трется о мою ладонь и нежно целует ее.

– Ей-богу, Ана, у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. – Он тянет вверх край моей майки, затем пальцы его ложатся мне на живот. Я перестаю дышать. – А ведь ты теперь не одна, – шепчет он, водя кончиками пальцев вдоль края резинки моих спортивных брюк, лаская кожу. Желание, неожиданное, горячее и тяжелое, взрывается у меня в крови. Я тихо ахаю, и Кристиан напрягается, пальцы его останавливаются, и он с нежностью взирает на меня. Рука его поднимается и убирает локон волос мне за ухо.

– Нет, – шепчет он.

Что?

– Не смотри на меня так. Я видел синяки. И ответ «нет». – Голос его тверд, и он целует меня в лоб.

Я ерзаю.

– Кристиан, – хнычу я.

– Нет. Ложись в постель. – Он садится.

– В постель?

– Тебе нужно отдыхать.

– Мне нужен ты.

Он закрывает глаза и качает головой, словно это требует от него огромного усилия воли. Когда снова открывает их, глаза его горят решимостью.

– Просто сделай так, как тебе говорят, Ана.

Я испытываю соблазн снять с себя всю одежду, но потом вспоминаю синяки и понимаю, что ничего у меня не выйдет.

Неохотно киваю.

– Ладно. – И намеренно преувеличенно надуваю губы.

Он улыбается.

– Я принесу тебе ланч.

– Будешь готовить? – удивляюсь я.

Он, к его чести надо сказать, смеется.

– Разогрею что-нибудь. Миссис Джонс наготовила целую кучу еды.

– Кристиан, давай я. Я прекрасно себя чувствую. Уж если я хочу секса, то стряпать точно смогу. – Я неуклюже сажусь, стараясь не морщиться от боли в ребрах.

– В постель! – Глаза Кристиана вспыхивают, и он указывает на подушку.

– Присоединяйся ко мне, – бормочу я, жалея, что не одета во что-нибудь более соблазнительное, чем спортивные штаны и майка.

– Ана, ложись давай. Быстро.

Я сердито смотрю на него, встаю и даю штанам бесцеремонно упасть на пол, при этом сверля его сердитым взглядом. Он откидывает одеяло, и уголок его рта весело подергивается.

– Ты слышала, что сказала доктор Сингх. Она сказала – отдых. – Голос его мягче.

Я забираюсь в постель и в расстройстве складываю руки.

– Лежи, – говорит он, явно довольный собой.

Я недовольно хмурю брови.

Куриное рагу миссис Джонс, без сомнения, одно из моих любимых блюд. Кристиан ест вместе со мной, сидя со скрещенными ногами посреди кровати.

– Это было очень хорошо разогрето. – Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ. Я наелась до отвала, и меня клонит в сон. В этом и состоял его план?

– Ты выглядишь усталой. – Он убирает мой поднос.

– Я и правда устала.

– Хорошо. Спи. – Он целует меня. – Мне надо поработать. Я буду здесь, если ты не против.

Я киваю, безуспешно борясь со сном. Кто бы мог подумать, что куриное рагу может быть таким утомительным.

За окном, когда я просыпаюсь, сумерки. Бледный розоватый свет заливает комнату. Кристиан сидит в кресле, наблюдая за мной, его серые глаза светятся в угасающем свете.

Он сжимает какие-то бумаги, лицо мертвенно-бледное.

О господи!

– Что случилось? – тут же спрашиваю я, садясь и не обращая внимания на протестующие ребра.

– Уэлч только что ушел.

Черт.

– И?

– Я жил с этим подонком.

– Жил? С Джеком?

Он кивает, глаза широко открыты.