Онлайн книга «Журавлик по небу летит»
|
– Здесь перила похожи на рыбьи хребты. – Их обглодали ночные кошмары, – хохотнул Мишка. – Я не пойду! Я собралась уходить. Мишка читал мои мысли. – Слушай, лучше жалеть о том, что сделал, чем наоборот. Так говорит мой батя. Я лично по такому принципу живу. – Ну и живи! – Трусиха! – Мишка подтолкнул меня к ступенькам. – Второй этаж. Потопали. Мишка не читал мои мысли. Уже по дороге я поняла, что сейчас встречу отца. Что он мне скажет? Он не пришел и ни разу не позвонил. Значит, я ему не нужна. Зачем мне сюда? Лучше не знать и мечтать, чем знать и… Лучше не мечтать! Прогонит, развернусь и уйду. Вот и сказке конец! – Миша, – я повернулась к нему. – Давай я одна пойду? – Лучше вместе. Тебе страшно не будет. – Нет, – замялась я. – Знаешь, иди домой. – Ты чего? – обиделся он. – Ничего, – вдруг закричала я. – Это мой отец, а не твой! Вали! Вали отсюда! Что стоишь? – Да пошла ты! Подъездная дверь хлопнула, я взялась за рыбий хребет и пошла. Не хочу, чтобы меня жалели. Даже Мишка. Я стояла и стояла, не решаясь позвонить. Мое сердце колотилось как бешеное. Внизу хлопнула дверь. Мишка! Я закусила губу и нажала кнопку звонка. Старая дверь набычилась коричневой мордой. Она бычилась, я смотрела на нее целую вечность, мечтая, чтобы мой отец оказался не дома. Где угодно, только не дома! На работе, в командировке, в отпуске. Переехал! Как можно дальше и дольше. На всю жизнь. Тогда я успокоюсь и уйду. И все будет кончено. Навсегда. Щелкнул замок, мое сердце рухнуло и забилось внутри живота. И я внезапно оглохла. Замок открывали и открывали; я, замерев, смотрела, как тихо-тихо, совсем беззвучно дергается живая дверная ручка. – Девочка, что тебе? – спросила старая женщина с белым-белым лицом барбулье [8] , будто запудренным мукой. Ее истощенные впалые щеки были затянуты сетью мелких морщин, как дедероновым чулком. И странные глаза. Наружный угол века скорбно опущен вниз. Ниже обычного. Так низко, что и быть не может. – Что тебе? – раздраженно повторила она. – Я спрашиваю, никто не отвечает. Ты к кому? – К Ромашовым. – Я не услышала свой голос. – Зачем? – Я Ромашова, – беззвучно сказала я. Она отступила назад, будто упала. И ее лицо выпало из тусклого квадрата света, льющегося из окна в подъезде. Она смотрела на меня целую вечность, стоя по одну сторону порога, я по другую. – Лиза? – прошептала она. Или сказала громко. Я не слышала, просто прочла по губам. Она нерешительно посторонилась; я, не думая ни о чем, шагнула в темную прихожую. Меня оглушил запах лекарств и болезней. Глухой застарелый запах, въевшийся в старую темную мебель. Мы опять стояли и молчали в прихожей. Только нас было трое. Я, она и ее странные глаза, прикрытые набрякшими веками с одним углом ниже, чем обычно. – Вера! – продребезжал старческий голос. – Где ты? Мне утку надо! Мы обе вздрогнули как от взрыва. – На кухню проходи. – Вера кивнула на приоткрытую дверь. – Я сейчас. Я огляделась. В раковине стопка грязных тарелок, в рассохшемся шкафчике без дверец посуда, книги и среди них зачем-то старая мужская шляпа. На столе изрезанная ножом клеенка, недопитый стакан чая, раскрытая книга и очки на ней. Под толстыми стеклами очков горбятся жирные, черные буквы. В стакане чая двоится ложка с эмалевой зелено-голубой змейкой на ручке. Блеснуло белое пятно, я оглянулась. На кухонном шкафчике высился странный белоснежный купол. И я вдруг вспомнила. – Что это? – спросила я. – Колпак для сыра. Я представила сыр в колпаке, вышло потешно, и я рассмеялась. Сыр подмигнул мне всеми своими дырками и раскланялся, бубенчики на его колпаке забренчали. Я тогда решила опробовать колпак на себе. Надела на голову, расставила руки в стороны и пошла, балансируя по половой доске как по проволоке. – Что ты делаешь? – спросил за спиной бабушкин голос. От неожиданности я вздрогнула, и каолиновый колпак разбился. Вдребезги. – Убери, – равнодушно сказала бабушка и вышла из кухни. Я очнулась, услышав звук льющейся воды, и оглянулась. Моя родная бабушка плотно прикрыла дверь кухни. – Он же разбился, – сказала я. – У меня есть петелька с его макушки. – Это второй, – сказала она. – Ты что, лекарства принесла? Я отрицательно замотала головой. – Ольга прислала или сама пришла? – Сама, – неловко сказала я. – Ты стала похожа на Андрея. Из ее глаза выкатилась слеза и потекла по морщинистой щеке. Она не заметила ее, а я провела ладонью по лицу, стряхнув со своей щеки слезу моей бабушки. – Значит, она так тебе ничего и не сказала? – О чем? – прошептала я, мое горло вдруг стянуло страхом. Туго-натуго. – Значит, нет! – она внезапно раздражилась. – Дед одной ногой в могиле, я за ним. Кто будет помнить о моем сыне? Кто?! Человек не умер, пока его не забыли! – Он умер? – ошеломленно повторила я. – Это правда? – Так ты и этого не знаешь! – Ее мучнистое дедероновое лицо вспыхнуло огнем. – Твоего отца больше нет! Уже двенадцать лет нет! – Как?! – Он застрелился! Она судорожно всхлипнула и вдруг завыла. Тихо и страшно. Спрятав лицо за тонкими-тонкими пальцами с глянцевыми костяшками. Мой отец застрелился в двадцать семь лет. Выстрелил в висок. Он был начальником бурового участка, случился пожар, погибли трое. Арестовали его и инженера по технике безопасности. Суд их оправдал, но отец застрелился. Ушел утром, взяв служебный пистолет, и не вернулся. Его нашли за городом, а рядом с ним полным-полно окурков. И следы его ботинок. Тех самых, которые я не забыла. Следы по замкнутому кругу нескончаемой, бесконечной цепочкой. Вперед и назад. С утра до самого вечера. Шурш-шурш-шурш. Внутри огромных песочных часов, отмеренных ровно на двадцать семь лет. Вот так. – Не надо твоей матери к нам больше ходить, – на прощание сказала моя родная бабушка. – Обойдемся! И я поняла: она испугалась. И еще я поняла: она испугалась мою мать. И я поняла, почему. Моя тайна нашла меня совсем не там, где я ее ждала. И она оказалась не такой, какой я ожидала. Совсем не такой. Мой папа не должен был умереть так страшно. Он этого не заслужил. Мое частное расследование оставило великую сушь, без единого деревца и без надежды. Только красную землю, упертую в прожаренное солнцем красное небо. Не стоит искать истину, она перевертыш. |