Онлайн книга «Пороки и их поклонники»
– Красиво, – оценил Архипов. – Володя, я боюсь. Я ужасно боюсь. Архипов, наоборот, в данный момент ничего не боялся. Драться с охранниками, бить их по голове грифом от штанги, пристегивать наручниками к унитазу, прикидываться Терминатором было страшно. В этой части поединка, где требовалось играть в “гляделки”, в “молчанку”, в “кто кого пересидит” он чувствовал себя легко и свободно, как студент-отличник перед сдачей любимого предмета. И ему было не страшно. Он подогнал машину к самому крыльцу, чуть не воткнув рылом в клумбу. Сзади, от ворот, поспешал тот самый человек. Фонарь светил ему в спину. Изломанная тень, похожая на стрекозиную, ползла по стене красного и розового дома. Архипов вылез из машины и открыл дверь Тинто Брассу. Тинто выпрыгнул. “Хонда” качнулась. Человек остановился в отдалении и взялся за ствол ближайшей сосны. – Не бойтесь! – прокричал Архипов с громким добродушием, так, чтобы его обязательно услышали в доме. – Это моя собака! Тинто, ко мне! Держа руку на мощном загривке, Архипов обошел машину и помог выбраться Маше Тюриной. – Вот и Мария Викторовна! – провозгласил он. – Вы с ней, кажется, сегодня виделись! – Что вам нужно? – спросил человек в отдалении. Архипов немедленно повернулся к нему спиной. – Пошли, – сказал он Марии Викторовне и обнял ее за плечи, – поищем Анатолия Петровича, житомирской национальности, бывшего учителя географии. Ох, я и забыл совсем… Тут он проворно выволок из салона Витька и даже поставил его на ноги. – Тинто, вперед! – Что вам надо?! – крикнул человек. – Я сейчас позвоню, и… – Ну да, ну да, – морщась, согласился Архипов. – Пошли, ребята. Крылечко было невысоким, как в хате, – три ступеньки, и вот вам дом. Двери распахивались прямо в “залу” – большое помещение с коврами, брудастыми креслами, светильниками в виде канделябров и картинами на стенах. Рамы у картин золотые, с завитушками, гроздьями, листьями – загляденье! Картины внутри рам – никакие. Из потолка торчала люстра мозельского стекла – богатая люстра! – Всем добрый вечер, – поздоровался Архипов, – кого не видел, конечно. В центре комнаты, непосредственно под богатой люстрой, сидел Добромир, причем видно было, что в кресло он плюхнулся только что, да и приволок его от стены тоже три секунды назад. Он трудно дышал и делал равнодушное лицо. В некотором отдалении, у “столика с напитками”, стояла женщина в сером офисном брючном костюме. В руке она держала стакан. Она выглядела спокойней, но тоже было понятно, что стакан схватила только что. “Декорацию они соорудили быстро. Молодцы, – оценил Архипов. – Особенно уместна дама у столика. Как в первоклассном кино”. – Кто вы и что вам нужно? – спросил Добромир – Анатолий Петрович. Архипов вместо ответа выудил из-за спины Витька, связанного полотенцами. – Это ваше? – спросил он у Добромира. – Если ваше, забирайте. Анатолий Петрович переглянулся с дамой у столика, очень коротко. – Мы не понимаем, что вам нужно. Это сказала дама. – Ну, конечно, вы не понимаете, – успокоил ее Архипов. – Это вы потому не понимаете, что я вам пока ничего не объяснил. Сейчас я объясню, и вы поймете! Лет в четырнадцать он прочитал “Театр” Сомерсета Моэма. Бабушка была убеждена, что русскую литературу следует осваивать, только познакомившись с английской. Вот он и знакомился – отчасти с удовольствием, отчасти из-под палки. Великая Джулия Ламберт, в два счета победившая молодую соперницу, – вот кто ему нравился. И про паузу, которую надо уметь держать, он помнил оттуда, и про то, как можно заставить партнеров и противников играть на тебя. Архипов сделал в точности так, как сделала бы великая Джулия. Бросив Витька посреди “залы”, с Тинто в одной руке и Марией Викторовной в другой, он обошел кресло, которое занимал “просветленный”, зашел ему за спину и сел. И Машу усадил. А Тинто сам уселся. Режиссерский замысел был сломан с первых секунд шоу. Теперь для того, чтобы разговаривать с Архиповым, Добромиру придется или выглядывать из кресла и смотреть назад, или разворачивать его в другую сторону. – Развяжи его, – велел Добромир женщине у столика и кивнул на Витька. Архипову стало любопытно, как он выйдет из положения с креслом. В дверях “залы” показался тот самый, что хватался за сосну, завидев Тинто Брасса. – Вызвал, – быстро сообщил он Добромиру. Тот поднялся, в сторону Архипова не взглянул и пошел к столику с напитками – вышел из положения! Дама развязывала Витька, который хмуро молчал. – Что случилось? – Добромир налил себе примерно полстакана янтарной жидкости, то ли виски, то ли коньяка, и приблизился к Витьку: – Что произошло? Витек шмыгнул носом: – Ну, он вошел. И как давай стрелять! Я думал, он нас замочит… А потом… По голове… А Гогу наручниками в сортире… Я думал… замочит. Архипов смотрел на картину в раме. Рама была загляденье. На картине же отображено голубое озеро – от края и до края. Из озера почему-то торчало дерево. На переднем плане – силуэт юноши и девушки, слившихся в объятии. “Должно быть, из офиса приволок, – решил Архипов. – Пространство вечное энергия добра пронзает”. – Зачем вы его впустили? – Это спросила женщина. – Откуда он узнал, где мы ее держим? На первый вопрос Витек предпочел не отвечать. – Не знаю я! Он… этой говорил, что… следил, когда… на “Чертановской” вы… и потом следил, когда вы ее… привезли… Маша сидела, судорожно выпрямившись. Архипов все рассматривал картину и хвалил себя. Все рассчитано верно. Анатолий Петрович Безсмертный ловко получал денежки с лопоухих сограждан, жаждущих немного попользоваться вечной энергией и больше никогда не работать. Квартирный бизнес был темен и дик, наверняка у него существовала “крыша”, но на Аль Капоне Анатолий Петрович все равно не тянул – ни по финансам, ни по размаху. Поэтому и дачка никем не охраняется, да и охранять тут особенно нечего – оранжерею из белых палок, что ли, или “дивной красоты” картины? Тут собирались главные “друзья и соратники”, и богатство было несколько “житомирского” толка. Из головорезов – один Витек, но его Архипов уже победил. |