Онлайн книга «Пороки и их поклонники»
– Откуда ты узнал, что Гаврила Романович в прошлом коллекционер? – Позвонил Монахову и спросил. Кстати, они продолжают настаивать на смотринах. Ты как? Переживешь? Она вдруг взяла у него из рук пузатую бутылку, приткнула на стол, примерилась и бросилась ему на шею. – Переживу, – прошептала в самое ухо. – Но что дальше, Володя? Что нам делать дальше? – Дальше? – Он удивился. – Ничего. А что мы должны делать? – А что будет… с ними? Они же… убийцы! – Убийцы, – согласился Архипов и прижал ее потеснее. – С ним делать ничего не нужно, все уже сделалось. – Как?! – Так. – Что ты сделал?! – Я сдал его Добромиру. Вместе с супругой. – Что… что ты сделал? – Направил в “природу”, – объяснил Архипов, морщась. – Вернее, мы направили вдвоем с Магомедовым. Мы Добромиру, даже не столько ему, сколько мстительной Инге Евгеньевне, изложили, в какую кашу их втянул почтенный старец, какой ущерб нанес их бизнесу, убил их юриста и всякое такое. И предложили его квартиру вместо Лизаветиной. Гуня под тяжестью обвинений согласился отписать квартиру секте. Маша что было сил отпихнула Архипова от себя. – Ну да, – сказал он терпеливо, – вместе со всей обстановкой, естественно. Взамен Гаврила Романович получил дом под Вилюйском. Сто пятьдесят верст от человеческого жилья. Население – полтора десятка бывших зэков. Доставят его туда под личным присмотром Инги Евгеньевны. Наверное, уж доставили. Все лучше, чем тюрьма. Я только просил Добромира квартиру приличным людям продать. Хватит с нас… интеллигентных пенсионеров. Маша смотрела на него с изумлением, а потом медленно покачала головой: – А тетя как будто все заранее знала. Господи, да если бы она тебе не оставила эту квартиру! – Это точно, – согласился Архипов серьезно. – Она знала. В замке завозился ключ, потом послышались какие-то тяжелые прыжки, приглушенный голос и потом топот. В гостиную вбежал Тинто Брасс и сразу сунулся к Архипову. В дверях воздвигся Макс Хрусталев. На кулак у него была намотана блестящая цепь. – Вы чего это? – Чего? – уточнил Архипов. – Мрачные какие-то. – Мы веселые, – возразил Владимир Петрович. – А мы того… будем? – Чего? – Ужинать будем? Тинто Брасс закатил глаза. * * * На ночь Архипов почитал немного Гектора Малафеева, и оттого под утро ему привиделся гадкий сон. После мужской природы понесло бедолагу Гектора в рассуждения о России – мать ее! – в коих увяз он совершенно и Архипова взбаламутил. Проснулся Владимир Петрович среди ночи и некоторое время лежал в полной растерянности. Маша спала рядом. И это было хорошо – единственное, что, как выяснилось, могло Архипова успокоить после разных трудных разговоров, сдобренных рассуждениями Гектора о России, это как раз ее легкое и веселое тепло рядом с ним. Все хорошо. А то “холостяцкий флэт”, будь он неладен! За окнами светлело, и хотя утро было все еще серым, очень ранним, как-то угадывалось, что впереди жаркий и длинный летний день, с желтым солнцем и синим небом. – Как рада я, что все теперь в покое, в гармонии великой пребывает, – доверительно сказала Лизавета. – Почти надежду потеряла я, и обрела ее я снова лишь недавно! Архипов стремительно сел в постели. Одеяло свалилось. В голове зашумело от резкого движения. – Володь, ты что? – пробормотала рядом сонная Маша. Лизавета сидела в кресле, которое Архипов поставил вместо матраса, отданного Максу. Тинто Брасс спал рядом на круглой подушке и даже не думал просыпаться. – Три плана бытия в один слились, добра пространство образуя, – провозгласила Лизавета и погрозила Архипову пальцем. – И все же лучше вернуть вам одеяло вновь на место, родительские взоры не предназначены для выросших детей! Архипов суетливо потянул на себя одеяло. Маша открыла глаза и уставилась ему в лицо. – Ты ничего не слышал? – шепотом спросила она. – Конечно, слышал, он же не глухой! – довольно раздраженно заметила Лизавета. – Глухой не слышит очевидного, ведь люди подчас о чудесах мечтают, когда все чудеса в одном помещены сознанье! Архипов застонал. Маша подскочила как ужаленная и уставилась на Лизавету, прижимая к бледной груди свою часть одеяла. – Тетя? – проговорила она, закрыла глаза и опять открыла. – Тетя, вы же… Как же… – Зря вы позволили себя отравить, – сказал Архипов громко. – Или вы ни о чем не догадывались? – Догадки глупые одно, а жизнь – совсем другое. И не всегда нам в жизни удается мгновенно все понять, проникнуть в суть вещей. – Не надо вам было никуда проникать. Вы просто забыли об осторожности. – Володя. На этот раз Маша закрыла лицо ладошками, а потом отняла их и взглянула на Лизавету. – Тетя, вы вправду… здесь? – Я здесь, и где ж мне быть еще? Я ненадолго, посмотреть на вас пришла, сказать, что счастлива, что так все разрешилось. Приветы передать… – Какие еще приветы? – изумился Архипов. – От матушки и батюшки от ваших, – выдала Лизавета. – Узнали лишь, что к вам я собираюсь, тотчас просили всяческую передать любовь, и чувства лучшие, и светлые порывы! – Порывы? – переспросил Архипов. Сердцу стало холодно. – Это мои родители так сказали – порывы? Лизавета сконфузилась. – По правде говоря, они не так сказали. Они сказали, что все совсем не так, как снизу представляется живущим. Чтоб вы обиду отпустили им, остаться не могли они надолго. Теперь, узнав о ваших переменах, они уж больше не тревожатся за вас и радуются, что печаль уходит. – Тетя! – вдруг вскрикнула Маша радостно. – Тетя так вы не… – Конечно, умерла, – отрезала Лизавета. – И, честно говоря, обратно мне совсем не хочется пока, а там посмотрим… – Я правильно все понял? – спросил Архипов. – Ну конечно! Ваших мыслей быстрокрылые орлы до цели правильной домчались молниеносно! Спасибо, обещаний не забыли, все в точности исполнили и девочку мою спасли, которую без меры я люблю. |