Онлайн книга «Пять шагов по облакам»
Им пообещали хорошо заплатить — «забашлять», как выразился печальный Алекс Killer, когда начальница повлекла его к допросу. Они и не отпирались, сразу во всем сознались и только глядели перепуганными детскими глазами на «взрослых», которые нынче решали их судьбину. Ничего хорошего взрослое решение им не сулило. Никаких денег им не дали, заказчика они в глаза не видели, и Константинов им верил. Диск они сохранили потому, что им очень нравилась эта взрослая жизнь, где они совершают настоящие «поступки» и за это им грозит настоящее «наказание». Как диск появился на столе у Марьяны? Откуда он там взялся?.. Охранник на входе клялся и божился, что никого чужого в то утро в редакции не было. Даже внештатники не приходили. Значит, кто-то из своих, на кого никто не обратил внимания, просто пришел и положил его на секретарский стол. Возникает два вопроса. Первый — зачем это было сделано? И второй — кто из своих мог запросто войти в приемную, так, чтобы Марьяну это не насторожило? Вагон трясло и качало, Константинов думал. Не так-то много людей, если уж разобраться, просто так приходят в приемную главного редактора. Ну, от силы человек пять. Он сам, Константинов. Левушка Торц, конечно. Рома Полянский, тезка гениального режиссера. Тамила, но она не в счет, она не может быть ни в чем замешана, Константинов знает это точно. Редактор отдела бизнеса, но он уже неделю в отпуске. Главный бухгалтер никуда сам не ходит, за него ходит Лев Валерьянович, такое у них разделение труда. Пожалуй… пожалуй… больше никого. Да, и еще, конечно, сама Марьяна. Вполне может быть, что диск подложила она сама, а потом разыграла небольшой спектакль, почему нет?.. Итак, всего пятеро — Торц, Полянский, Марьяна, Тамила и он сам. Ни он, ни Тамила диск не подкладывали, значит, либо Торц, либо Полянский, либо Марьяна. Кроме того, бандерлоги на импровизированном следствии признались, что диск валялся у них в авто и они понятия не имеют, как он попал на стол к Марьяне! В авто — попросту говоря «восьмерке» — не работала сигнализация, и вскрыть ее можно заколкой для волос или пластмассовой вилкой. Но о том, что сигнализация не работает, могли знать только свои! Те, кто ежедневно приезжает на парковку и ставит машину рядом со злополучной «восьмеркой»!.. И еще Тамила, и то, что случилось с самим Константиновым в Питере! И мать, которой приснился сон!.. Константинов не стал ждать троллейбуса и две остановки до редакции пробежал бегом. Он ворвался в приемную главной редакторши, пролетел мимо изумленной Марьяны и распахнул дверь. Лера смотрела прямо перед собой. На столе лежала какая-то длинная бумажка, похожая на авиационный или железнодорожный билет. — Лера, мне нужно с тобой поговорить! — Странно, — сказала она язвительно. — И мне нужно с тобой поговорить. Он тяжело дышал и не сразу заметил, что у нее совершенно черное лицо, и под глазами фиолетовые тени — свидетельство сильных душевных переживаний. — Как это понимать? — И через стол она бросила в его сторону бумажку, похожую на билет. Она полетела плохо, завертелась и приземлилась под столом для переговоров. Константинов полез под стол. Бумажка и оказалась билетом — его собственным билетом в Санкт-Петербург, с номером его паспорта и фамилией. — Выходит, в славном городе были все, — безжизненным голосом сказала Лера. — Только я об этом не знала. — Я хотел тебе сказать, — растерянно выговорил Константинов. — Я специально хотел тебе сказать… — Почему не сказал?.. — Где ты взяла билет? — Там же, где и диск. На столе у Марьяны. Ты плохо его спрятал, Саша. Она закурила, встала и пошла «на крышу». — Лера! — Видеть тебя не хочу. — Лера, я тебе все объясню. — Это не то, что я думаю, да? Это не билет в Питер, а билет на сеанс массового гипноза с вынесением тел, да? — Лера, кто-то морочит тебе голову! Специально. Чтобы ты теряла время, понимаешь? Сначала программисты, потом я! И их, и меня кто-то специально подставляет, понимаешь?! — Нет, не понимаю, — отрезала она. — Подставляют — это когда наводят на ложный след. Они что, не писали ту программу?! А ты что, не ездил в Питер? — Я ездил, — признался Константинов. — И они писали. Но они просто болваны, а я ездил… совсем не по этому делу. — Ты имеешь в виду убийство депутата? Это ты называешь делом? — любезно осведомилась она. — Да, да! Ты послушай меня, пожалуйста, послушай! Она вернулась за стол, сцепила руки и уставилась на него своими глазищами. Константинов прошелся по кабинету, дернул на себя стул и плюхнулся на него. Стул скрипнул и покачнулся. — Я ездил в Питер, потому что Тамиле позвонили и сказали, что за деньги готовы продать информацию о ее ребенке. — Что-о-о? Ты с ума сошел, Константинов! — Нет, — твердо сказал тот. — Лера, у нее был ребенок. Давно, семь лет назад. Она родила, и он умер в роддоме. То есть ей так сказали, что он умер, а потом оказалось… что не умер. — Саша! — Лера, послушай! Ей выдали тельце, и она уже собиралась его похоронить, но ее отец… У нее же какой-то очень высокопоставленный отец! — Я знаю. — Он почему-то вдруг засомневался, что это его внук. Не знаю, почему, я не спрашивал никогда. Ну, провели экспертизу, установили, что это чужой ребенок, и где ее — неизвестно. Был скандал, всех поувольняли, но что толку?.. — Саша, это бред, — неуверенно сказала Лера. — Лера, это не бред! И с тех пор у нее идея найти ребенка. Она уверена, что он жив, и когда нам предложили информацию о нем… — Почему — нам? — Потому что я с ней живу, — бухнул Константинов. — Я ее люблю. — Быть не может, — сказала Лера почти весело. — Ты только себя любишь. — Лера! — взмолился он. — Да, хорошо. Больше не буду. — Я поехал в Питер. Она же из Питера, Тамила, и все сходилось! Тот человек сказал, что он живет в Питере и знает о ее ребенке. В поезде я засомневался, что-то уж больно странно все выглядело' |