Книга Жена путешественника во времени, страница 110 – Одри Ниффенеггер

– Так здорово. Ощущение такое, как будто я забыла, что значит быть взрослой.

– Вы, кажется, не часто куда-нибудь ходите? Кларисса размешивает мороженое вилкой и смеется:

– Джо так делает. Говорит, что мороженое вкуснее, когда размешанное. Господи, я перенимаю их дурные привычки, вместо того чтобы учить их хорошему. – Она откусывает пирог.– Отвечаю на вопрос, ходим ли мы куда-нибудь: да, ходим, в основном на политические мероприятия. Гомес подумывает возглавить городское управление.

Кофе попадает не туда, и я начинаю кашлять. Прокашлявшись, говорю:

– Ты шутишь. Разве это не переход на темную сторону? Гомес всегда боролся с городской администрацией.

Кларисса лукаво смотрит на меня:

– Решил изменить систему изнутри. Он сгорел на этих ужасных делах по насилию над детьми. Думаю, он убедил себя, что сможет что-то изменить, если сам будет у руля.

– Может быть, он прав.

– Мне больше нравилось, когда мы были молодыми анархистами-революционерами, – качает головой Кларисса. – Мне больше нравится раздувать скандалы, а не лизать задницы.

– Никогда не думал, что ты радикальнее Гомеса, – улыбаюсь я.

– Да. На самом деле я просто не такая терпеливая, как Гомес. Я хочу деятельности.

– А Гомес терпелив?

– Конечно. Возьми историю с Клэр… – Кларисса внезапно замолкает и смотрит на меня.

– Какую историю?

Я понимаю, что именно из-за этого вопроса мы здесь и именно этого разговора ждала Кларисса.

«Интересно, она знает что-нибудь, чего не знаю я? Не думаю, что хочу это узнать».

Кларисса отводит глаза, потом опять смотрит на меня. Опускает глаза на чашку, обнимает ее руками.

– Ну, я думала, ты знал… что Гомес влюблен в Клэр.

– Да.

Я не собираюсь помогать ей.

Кларисса водит пальцем по узору на столе.

– Ну… Клэр велела ему отвалить, а он думает, что, если будет тереться рядом все время, рано или поздно что-то случится и тогда он наконец-то будет с ней.

– Что-то случится?

– С тобой.

Кларисса встречается со мной взглядом. Меня тошнит.

– Извини, – говорю я, встаю и иду к маленькому туалету, увешанному плакатами с Мэрилин Монро. Умываюсь холодной водой. Облокачиваюсь на стену и закрываю глаза. Когда становится ясно, что я не собираюсь перемещаться, возвращаюсь в зал и сажусь за столик.– Извини. Что ты сказала?

Кларисса выглядит испуганной и зажатой.

– Генри,– тихо говорит она.– Скажи мне.

– Что сказать, Кларисса?

– Скажи, что ты никуда не денешься. Скажи, что Клэр не хочет Гомеса. Скажи, что все получится. Или скажи мне, что это все дерьмо, я не знаю… просто скажи мне, что случится!

У нее дрожит голос. Она кладет руку мне на локоть, и я едва удерживаюсь, чтобы не оттолкнуть ее.

– У вас все будет хорошо, Кларисса. Все будет хорошо. – Она смотрит на меня, не веря и не желая верить. Я откидываюсь на стуле. – Он от тебя не уйдет.

– А ты? – выдыхает она.

Я молчу. Кларисса смотрит на меня и опускает голову.

– Поехали домой, – говорит она наконец, и мы уезжаем.

12 ИЮНЯ 2005 ГОДА, ВОСКРЕСЕНЬЕ

(КЛЭР 34, ГЕНРИ 41)

КЛЭР: Солнечный воскресный день, я иду в кухню и вижу, что Генри стоит у окна и смотрит на наш задний двор. Он кивает мне. Я встаю рядом и выглядываю в окно. Альба играет во дворе с девочкой постарше. Девочке лет семь, у нее длинные черные волосы, босая, в грязной футболке с логотипом «Club». Обе сидят на земле, глядя друг на друга. Девочка сидит к нам спиной. Альба улыбается ей и машет руками, как будто летит. Девочка качает головой и смеется.

– Кто это? – я смотрю на Генри.

– Это Альба.

– Да, но кто с ней?

Генри улыбается, но брови у него сведены, поэтому улыбка выходит обеспокоенной.

– Клэр, это Альба, только старше. Она перемещается во времени.

– Господи. – Я смотрю на девочку. Она изгибается и показывает на дом, и я замечаю ее профиль прежде, чем она отворачивается опять. – Может, нам выйти?

– Нет, она в порядке. Если захотят, они придут сюда сами.

– Как бы я хотела посмотреть на нее…

– Лучше не надо… – начинает Генри, но, пока он это говорит, обе Альбы подпрыгивают и, держась за руки, бегут к заднему крыльцу. С хохотом врываются на кухню.

– Мама, мама, – говорит моя Альба, трехлетняя, – посмотри! Большая Альба!

Другая Альба улыбается и говорит:

– Привет, мам.

– Привет, Альба, – с улыбкой отвечаю я. Вдруг она поворачивается, видит Генри, кричит:

– Папочка! – бежит к нему, бросается на шею и начинает плакать.

Генри смотрит на меня, наклоняется над Альбой, укачивает ее и что-то шепчет на ухо.

ГЕНРИ: Клэр спадает с лица; стоит, глядя на нас, держа маленькую Альбу за руку, и Альба стоит, открыв рот и глядя, как большая Альба висит на мне и плачет. Я наклоняюсь к ней и шепчу на ухо: «Не говори маме, что я умер, ладно?» Она смотрит на меня – слезы висят на длинных ресницах, губы дрожат – и кивает. Клэр держит носовой платок, протягивает Альбе высморкаться, обнимает ее. Альба позволяет увести себя умыться. Маленькая Альба, Альба из настоящего, обнимает меня за ногу:

– Папа, а почему? Почему она грустная?

К счастью, ответить я не успеваю, потому что возвращаются Клэр с Альбой; на Альбе футболка Клэр и мои шорты.

– Эй, ребята. А давайте по мороженому, а? – предлагает Клэр.

Обе Альбы улыбаются; маленькая Альба танцует вокруг нас и напевает: «Мороженое, мороженое, мо-ро-о-оженое!» Мы садимся в машину, Клэр за рулем, трехлетняя Альба на переднем сиденье, а семилетняя на заднем, со мной. Она наклоняется ко мне, и я обнимаю ее. Никто ничего не говорит, только маленькая Альба кричит: «Смотри, Альба, собачка! Смотри, Альба, смотри, Альба…» – пока старшая не отвечает: «Да, Альба, я вижу».

Клэр везет нас в «Зефир»; мы садимся в большую блестящую виниловую будку и заказываем два банановых сплита, шоколадный солод и мягкое ванильное мороженое с карамельной крошкой. Девочки высасывают свои банановые сплиты, как пылесосы; мы с Клэр забавляемся своим мороженым, не глядя друг на друга.

– Альба, – говорит Клэр, – а что происходит там, в твоем времени?

Альба бросает на меня взгляд.

– Ничего особенного. Дедушка учит меня играть Сен-Санса, Второй концерт для скрипки.