Онлайн книга «Жена путешественника во времени»
|
ГЕНРИ: Появившись, я врезаюсь в камень и раздираю колени. Я на поляне, смотрю, как дивно садится за деревья солнце в восхитительном тернеровском [18] спектре оранжевого и красного. На поляне никого нет, я вижу только пакет с одеждой и быстро соображаю, что Клэр оставила его здесь, и, возможно, я появился довольно скоро после нашей с ней первой встречи. Клэр нигде не видно, и я тихо зову ее по имени. Ответа нет. Роюсь в пакете и выуживаю пару брюк из хлопчатобумажного твила, великолепные коричневые шерстяные штаны, жуткий галстук с разводами, гарвардский свитер, белую рубашку с темным кругом под воротником и пятнами от пота под мышками и изысканный шелковый халат с монограммой «Филип» и большой дырой над карманом. Все эти одежки очень хорошо мне знакомы, за исключением галстука, и я счастлив увидеть их. Надеваю брюки из твила и свитер и благословляю Клэр за хороший вкус – по-видимому, наследственный – и чувство цвета. Мне очень хорошо; обуви у меня, правда, нет, а так я вполне готов к существованию в этом отрезке времени. – Спасибо, Клэр, ты здорово мне помогла, – тихо говорю я. И с удивлением вижу ее у края поляны. Быстро спускаются сумерки, и Клэр выглядит маленькой и испуганной в темноте. – Привет. – Привет, Клэр. Спасибо за одежду. Все просто здорово, очень мило, и сегодня я не замерзну. – Мне уже скоро домой пора. – Конечно, ведь уже почти темно. Сейчас середина недели, да? – Угу. – А какое число? – Двадцать девятое сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, вторник. – Большое спасибо. Ты мне очень помогла. – А почему ты этого не знаешь? – Ну, я же только что здесь появился. Несколько минут назад у меня было двадцать седьмое марта двухтысячного года, понедельник. Было утро, шел дождь, и я готовил себе бутерброд. – Но ты мне написал на бумажке. – Она достает бланк офиса Филипа и протягивает мне. Подхожу к ней, беру листок и с интересом вижу дату, выведенную своей рукой старательными печатными буквами. Задумываюсь, как бы получше объяснить причуды путешествий во времени маленькому ребенку, которым на данный момент является Клэр. – Ну смотри… Ты знаешь, как пользоваться магнитофоном? – Угу. – Хорошо. Ты вставляешь кассету, и она играет с начала и до конца, так? – Да… – Твоя жизнь – то же самое. Ты утром встаешь, идешь завтракать, чистишь зубы и идешь в школу, так? Ведь не бывает такого, чтобы ты вдруг проснулась и увидела, что ты в школе на обеде с Хелен и Рут, а потом вдруг оказываешься дома и начинаешь одеваться? – Правильно, – хихикает Клэр. – Ну, а у меня все не так. Потому что я путешественник во времени, и я постоянно прыгаю то в одно время, то в другое. Вот если ты поставила кассету с начала, и она начинает играть, а потом ты говоришь: «Ой, я хочу эту песню еще раз послушать», то ставишь ее опять, а потом ты хочешь перемотать на следующую песню, но случайно проматываешь слишком много, поэтому потом ты перематываешь назад, но вдруг опять попадаешь не туда. Понимаешь? – Вроде да. – Это, конечно, не самая лучшая аналогия. В общем, иногда я теряюсь во времени и не знаю, где и когда я появился. – А что такое аналогия? – Это когда пытаешься что-то объяснить, но вместо этого говоришь что-то другое. Например, мне сейчас в этой одежде тепло и уютно как мышке в норке, а ты красивая как картинка, а Этта будет злая как волк, если ты быстренько не окажешься дома. – А ты будешь тут спать? Пойдем в дом, у нас есть комната для гостей. – Боже, это очень мило с твоей стороны. К сожалению, мне нельзя с твоей семьей встречаться до девяносто первого года. Кажется, Клэр запуталась. Думаю, отчасти проблема в том, что она не представляет себе дат позднее семидесятых годов. Я помню, что когда был такого же возраста, не представлял себе шестидесятых. – А почему нет? – Это одно из правил. Люди, которые путешествуют во времени, не должны общаться с обычными людьми во время своих путешествий, потому что иначе все жутко запутается. На самом деле я в это не верю; все случается так, как должно случиться, раз и навсегда. Я не сторонник этого принципа. – Но со мной ты разговариваешь. – Ты особенная. Ты храбрая, умная и умеешь хранить секреты. – Я сказала Рут, а она мне не поверила, – смущается Клэр. – О, ну не беспокойся. Мне тоже очень мало кто верил. Особенно врачи. Врачи ни во что не верят, пока им не докажешь. – Я тебе верю. Клэр стоит в пяти футах от меня. На ее маленьком бледном личике отражается последний оранжевый всплеск заката. Волосы туго завязаны в хвост, голубые джинсы и темный свитер, по которому скачут зебры. Кулачки сжаты, она выглядит решительной и свирепой. Я грустно думаю, что наша дочь выглядела бы точно так же. – Спасибо, Клэр. – Мне пора идти. – Это точно. – Ты вернешься? Я мысленно прокручиваю список. – Я вернусь шестнадцатого октября. Это пятница. Приходи сюда, после школы. И принеси голубой дневник, который тебе Меган подарила на день рождения, и синюю шариковую ручку. Я повторяю дату, глядя на Клэр и убеждаясь, что она запомнила. – Au revoir [19] , Клэр. – Au revoir… – Генри. – Au revoir, Генри. – У нее уже сейчас произношение лучше, чем у меня. Клэр поворачивается и убегает в объятия освещенного и зовущего дома, а я возвращаюсь в темноту и отправлять бродить по окрестностям. Позднее этим вечером я выбрасываю галстук в мусорный бак за закусочной «У Дины». УРОКИ ВЫЖИВАНИЯ
7 ИЮНЯ 1973 ГОДА, ЧЕТВЕРГ (ГЕНРИ 27 И 9) ГЕНРИ: Я стою через дорогу от Чикагского института искусств солнечным июньским днем 1973 года в компании девятилетнего себя. Он пришел сюда из будущей среды; я пришел из 1990 года. Мы целый день и вечер развлекались, как хотели, и вот пришли к одному из великолепнейших музеев искусств в мире, чтобы научиться карманным кражам. – А может, просто посмотрим картину? – умоляет Генри. Он нервничает. Он раньше никогда такого не делал. |