Онлайн книга «Золотые костры»
Они мрачно переглянулись между собой. — Это вопрос? — спросил главный. — Ничего такого не знаем. Он отправил злой взгляд Плевуну, и тот возмущенно завопил: — Да я к ним уже два года не лазил! С тех пор как матушка меня за ту ворованную монастырскую грудинку отлупила! Если и пропало что-то у монахов, то это не я! — Вот тупой придурок! — в сердцах воскликнул здоровый Подзатыльник. — Все готов разболтать первому встречному! Плевун закрыл рот двумя руками и в ужасе смотрел на своих товарищей, поняв, что только что серьезно сболтнул лишнего. — Ладно, гладкокожий. Если тебя монахи послали, то после того случая мы ничего у них не воровали, — вздохнул Переговорщик. — Так им и передай. — Монахи меня не посылали. Но мне надо проникнуть в погреба. — А попросить у них? — прищурился скирр. — Не вариант. — Тоже, что ли, грудинку спереть захотел? — заржал Плевун, но тут же заткнулся, пронзенный недобрыми взглядами товарищей. — Это не погреб, — объяснил Переговорщик. — А склад съестного. Под стеной. Кладовая. Тебе нужна дорога? Хорошо. Расскаж… — Стоп! — оборвал я его. — Под стеной? Мне это не подходит. Нужен проход в подвальные помещения в центре монастыря. — Эвона ты чего захотел! — присвистнул Плевун. — Нет такой дороги. Еще мой прадед пытался пробить туда лаз, но сами горы против. Земля жжется, и обвалы сплошные. Одно слово — людская магия. Когда несколько наших рабочих погибло, мы больше и не пытались пробраться в сердце Дорч-ган-Тойна. Никакой окорок и сыр не стоят жизней родичей. Нет у нас туда дороги. Вот если тебе кладовая нужна или в катакомбы под часовней пролезть, это пожалуйста. Покажем. А под сам монастырь — увы. — Катакомбы? Они ведь тоже под монастырем? — заинтересовался я. — Ну да. Но не под центром, а расположены параллельно склону и уходят вниз, прямо к леднику. Мертвякам-то от холода мало что будет. Правда, теперь лет восемь уже никого там не хоронят. — Почему? — Откуда я знаю? Может, надоело спускаться в холодильник. Мы там не бываем. Нет никакого интереса глазеть на гладкокожих мертвых старцев. Так что? Спрашивать будешь? Ну, что же. Это лучше, чем ничего. Стоит проверить это место. Темные твари любят селиться в могильниках. Солезино тому подтверждением. — Покажете мне дорогу в катакомбы? — Покажем, — кивнул Переговорщик. — Если она осталась. Никто из наших семей туда давно не ходил. Тебе прямо сейчас? — Завтра ночью. — Лады. Выходи из монастыря, мы тебя встретим. Я даже не стал размышлять о том, что скажет Проповедник, когда узнает, что я задумал… Свеча горела слабо, рождая тусклый свет, едва достающий до краев стола. Огонек дрожал, потрескивал и словно бы собирался погаснуть. Я в последний раз все проверил, затянул тесемки на рюкзаке. Прошлым вечером монахи принесли мне вещи — нательное белье, носки и свитер из козьей шерсти, подбитый овчиной старый полушубок, вязаную шапку, перчатки и варежки. Одежду я уже надел и теперь не боялся, что околею среди снега и льда. Также мне дали «кошки» — стальные зубцы, крепящиеся с помощью кожаных ремней на ботинки; маленький переносной масляный фонарь и еды ровно столько, чтобы она не превращалась для меня в лишнюю тяжесть. Я был благодарен каликвецам за их помощь, но не собирался менять своего решения. Меня совершенно не интересовали их тайны. Моя цель — темная душа. Я не могу уйти, зная, что эта тварь может причинить вред людям, пускай они и не желают рассказывать об этом стражу. Я закинул рюкзак на плечи, взял в левую руку пока еще не зажженный фонарь и задул свечу. Проповедник и Пугало ждали меня возле часовни. Ни тот ни другой не сказали ни слова и двумя призраками направились следом. Ночь была ясная и звездная. Снега Монте-Розы отражали лунный свет, лицо щипал легкий морозец. Монастырь погрузился в тишину, и провожать меня вышел лишь отчаянно зевающий монах-привратник. — Ну, с Богом, страж. Брат Квинтен просил передать, что будет молиться, чтобы ваша дорога была успешной. От ворот я не спеша побрел вдоль каменной стены. И уже через несколько минут меня окликнули. — Кто это? — встрепенулся Проповедник. — Друг. Невысокий Плевун помахал мне, выбравшись из-за камней. — С каких это пор у тебя такие друзья, Людвиг? — Я уже околел, дожидаясь тебя, гладкокожий, — проворчал одноглазый подземный житель. — Не передумал? — Не передумал что? — не понял старый пеликан. — О чем он говорит, черт вас забери? — Веди, — коротко сказал я тому и показал Проповеднику, чтобы тот помалкивал. Плевун привел меня к камням, за которыми прятался, и я увидел темный вертикальный лаз, ведущий вниз. — Ты слишком здоров, гладкокожий. Рюкзак придется оставить, а то застрянешь. Да не бойся, никто его не сопрет. — Ох, не нравится мне что-то это, — пробормотал Проповедник. Я молча снял рюкзак и бросил его в дыру. — Не доверяешь? — усмехнулся скирр. — Не хочу, чтобы его здесь кто-нибудь увидел, если я не выберусь до утра. Пугало прыгнуло следом за моими вещами. — Гляди, куда ставишь ноги и руки. Тут ступеньки, — предупредил скирр. Спускаться было неглубоко, до дна оказалось где-то полтора человеческих роста. Когда мои ноги коснулись земли, сверху зашипели: — Да пригнись ты, гладкокожий! И фонарь зажги. Ты же ни шиша не видишь, человече! Я пока лаз закрою. Я сделал то, что было велено, спросив: — А как я потом вылезу? — Просто. Ладонью толкнешь, и крышка откроется. Каменюка на нашей магии, не смотри, что тяжелая. Холодный квадратный туннель отличался невысоким потолком. Здесь легко мог пройти скирр, но никак не человек. — И как я здесь проберусь? — На карачках, — рассмеялся Плевун. — А что ты хотел? Наши дороги не рассчитаны на людей. — Далеко лезть? — Твоих шагов двести, потом на два уровня вниз, и еще шагов четыреста. Второй туннель попросторнее. Обратно пойдешь один. У меня дел по горло, водить я тебя туда-сюда не стану. На вот, — он достал из кармана штанов мел и нарисовал на стене жирную белую стрелу, указывающую вверх, — отмечай стрелками повороты. Мои родичи не хотят, чтобы ты тут заблудился и сдох. Такого громилу, как ты, потом не вытащишь. — Это какая-то новая дорога к перевалу? — высказал предположение Проповедник. Понимая, что, если сказать ему правду сейчас, он развопится, а это меньшее из того, что мне надо, когда я ползу на четвереньках, я пробормотал: |