Онлайн книга «Уже мертва»
|
По продолжительному молчанию я поняла, что приходило. – По-моему, в тот момент он как раз уезжал в Торонто. – Вы уверены? – Мэри-Лиз была уверена. Мы не стали ее разубеждать, она и так очень переживала. Альсу уже все равно никто не мог вернуть. Прежде чем задать следующий вопрос, я собралась с духом. – А вы когда-нибудь просматривали проектные записи Мэри-Лиз? Бейли перестал рисовать треугольники и окинул меня недружелюбным взглядом. – О чем это вы? – Может, она захотела скрыть какую-то информацию? Может, не случайно завершила заниматься этой работой? – Исключено, – с уверенностью заявил Бейли. Но в его глазах не было уверенности. – Вы поддерживаете с ней отношения? – Нет. – Все ваши ученики после ухода прекращают с вами общаться? – Некоторые прекращают, некоторые – нет. Бейли опять занялся рисованием треугольников. – Кто еще имел доступ к... Мэри-Лиз работала в лаборатории? – Ограниченное количество людей. На территории кампуса из-за нехватки места не так много животных. Каждый вид следует содержать в отдельном помещении. – Да? – Ассоциация установила определенные нормы температурного контроля, разработала специальные диеты, а также ряд правил, касающихся социальных и поведенческих параметров. – Ассоциация? – Канадская ассоциация защиты животных, – пояснил Бейли. – Они выпускают специальные руководства по уходу за экспериментальными животными. Это наша библия. Любой человек, работающий с животными, обязан строго соблюдать установленные нормы. Ученые. Селекционеры. Промышленники. Ассоциация следит также и за охраной здоровья и безопасности самих работников. – А к охране животных она предъявляет какие-нибудь требования? – Разумеется. – Значит, украсть обезьяну постороннему человеку не так-то просто? – В данный момент я изучаю колюшек. Рыб. Бейли поднял правую руку и ручкой указал на изображение рыбы на стене. – Установленные правила по уходу за ними, равно как и правила их охраны, довольно простые. О рыбах и грызунах активисты не особенно пекутся. Теперь скривилось все его лицо. – Помимо Альсы, у нас имелось всего одно млекопитающее, поэтому серьезной охраной мы их и не обеспечили. У Альсы была отдельная комната, запиравшаяся на замок. Естественно, мы закрывали и клетку, и внешнюю дверь лаборатории. – Он помолчал. – Я тогда тщательно обмозговал случившееся, но так и не смог вспомнить, кто в тот день ушел из лаборатории последним. У меня не было вечерних занятий, и, по-моему, я не задерживался на работе допоздна. Последний обход делал, наверное, кто-то из аспирантов. Секретарь занимается этим только тогда, когда я прошу ее. – Бейли опять выдержал паузу. – Не исключена и вероятность того, что в лабораторию проник кто-то посторонний. Не на всех аспирантов можно полностью полагаться – быть может, в тот момент один из них оставил дверь открытой. – А клетку постороннему удалось бы открыть? – Запросто. Она закрывалась только на элементарный висячий замок. Мы его так и не нашли. Я осторожно перешла к следующему интересующему меня вопросу: – А недостающие части тела обнаружили? – Недостающие части тела? – Кто-то... – Я замолчала, ища наиболее подходящее слово. – Кто-то разрезал Альсу на куски. В узле, доставленном к нам в лабораторию, некоторых из них недоставало. Может, они нашлись позднее? – А чего именно недоставало? Пастельное лицо Бейли приняло озадаченное выражение. – Правой руки. Ее правая рука, доктор Бейли, была отделена от предплечья в районе запястья. Рассказывать ему о женщинах, изуродованных подобным образом, а соответственно и сообщать настоящую причину своего визита не имело смысла. Бейли долго не произносил ни звука. Сидел, откинувшись на спинку стула, заведя сцепленные руки за голову и глядя куда-то поверх меня. Малиновый цвет его щек сгустился до багрового. Тишину нарушало лишь приглушенное бормотание маленьких часов-радио на невысоком шкафу для папок. Я заговорила первой: – Если взглянуть на произошедшее отстраненно, что вы обо всем этом думаете? Некоторое время Бейли продолжал молчать. Ответил, когда я уже подумала, что так ничего и не услышу. – Мне кажется, это происшествие каким-то образом связано с некими мутантными формами жизни. Его дыхание углубилось. Бейли опять помолчал и что-то добавил шепотом. Я не разобрала слов. – Что, простите? – Мэри-Лиз заслуживала лучшего. Я удивилась, но ничего не сказала. Вновь воцарившуюся тишину без предупреждения пронзил звонок, извещавший об окончании или начале занятия, и мое тело опалила сотня огненных стрел. Я взглянула на часы – десять. Не дожидаясь, когда Бейли поинтересуется, зачем мне понадобилось расспрашивать об убитой четыре года назад обезьяне, я поблагодарила его и попросила позвонить, если он вспомнит какие-нибудь подробности. Его взгляд все еще был устремлен в ту же самую точку, когда я выходила из кабинета. По-моему, он смотрел не на какой-то объект, а в прошлое. * * * Плохо ориентируясь в этом районе, я остановила машину на той же аллее, на которой припарковывала ее накануне ночной прогулки по Мейну. В моей голове эта прогулка запечатлелась Великими Поисками Гэбби. Казалось, события той ночи случились со мной целый век назад. Хотя с тех пор прошло всего два дня. Сегодня было холоднее, накрапывал дождь. Я застегнула куртку на молнию и зашагала к машине. От университета мой путь по Сен-Дени, обилующей первоклассными бутиками и бистро, лежал на север. Несмотря на то что от Сен-Лорана эта улица удалена всего на несколько кварталов, она кажется другой галактикой. В это царство молодых и богатых приходят, чтобы что-нибудь найти: платье, серебряные серьги, партнера, место остановки на ночь. Это улица грез. Подобная есть в каждом городе. В Монреале их две: Кресент – для англичан и Сен-Дени – для французов. Ожидая зеленого света светофора перед Мезонневом, я размышляла об Альсе. Прямо и направо от меня располагался автовокзал. Кто бы ни убил обезьяну, он решил не ходить далеко, чтобы избавиться от трупа. Наверное, убийца жил где-нибудь в этом районе. Я проследила взглядом за молодой парочкой, появившейся со станции метро "Бери". Они побежали по дождю, прижавшись друг к другу, как два носка, только что извлеченных из сушилки. Может, тот, кто убил Альсу, приехал сюда на метро? Нет, вряд ли. Притащиться в эту часть города, украсть обезьяну, отправиться вместе с ней домой, расчленить ее, потом вернуться сюда, чтобы выбросить на вокзале – на такое не способен, наверное, ни один ненормальный. |