Онлайн книга «Уже мертва»
|
– Меня еще кое-что волнует... – Я уже понял. – По-моему, это связано с мелкими правонарушениями сексуального характера. – Так. – К ним относятся преследование человека, телефонные звонки? – Иногда да. Расскажи о рисунке, подсказал мне внутренний голос. – В прошлый раз ты говорил, что опасные преступники часто делают какие-то записи, отметки в календарях. – Правильно. – А мелкие правонарушители? – Что мелкие правонарушители? – Они могут увлекаться записками или, скажем, рисунками? – Случается. – По изображению на рисунке ты в состоянии определить степень опасности, которую человек представляет? – Не всегда. Одни люди выливают в рисунок всю внутреннюю потребность в насилии, другие таким образом только разжигают свою страсть. Или изображают то, что они уже совершили когда-то в реальности. – Я нашла рисунок женщины с разрезанным животом и торчащими внутренностями. Что он означает? – У некоторых скульптурных изображений, дошедших до нас из древности, нет рук или члена. Что это означает? Прелесть искусства? Подавление подсознательных влечений? Сексуальную аномалию? Я молчала. Что я могла сказать? – Этот рисунок вы нашли в коллекции Сен-Жака? – Нет. – Я нашла его в мусорной корзине в собственной комнате для гостей. – Ты сказал, что жажда насилия нередко прогрессирует в преступниках? – Да. Поначалу они могут довольствоваться подсматриванием и телефонным хулиганством. Некоторые на этом и останавливаются, другие движутся дальше: начинают оголяться в присутствии незнакомых людей, кого-нибудь преследовать, залезать в чужие квартиры. Для третьих и этого оказывается недостаточно: они насилуют и убивают. – Значит, некоторые из сексуальных садистов не опасны? – Опять ты о сексуальных садистах! Верно, не все они причиняют окружающим вред. Некоторые удовлетворяют свои потребности при помощи каких-нибудь неодушевленных предметов, некоторые при помощи животных, некоторые отыскивают себе подходящих партнеров. – Подходящих партнеров? – Таких людей, которые соглашаются принимать участие в воплощении их фантазий в жизнь, которые не прочь почувствовать себя униженными или даже испытать боль. Часто это подруги или жены извращенцев или женщины, получающие от них определенную плату. – Проститутки? – И они, конечно, тоже. Большинство проституток сталкиваются с подобным в своей практике. – Значит, присутствие такой подруги в жизни садиста утоляет его жажду? – Пока эта подруга согласна быть его игрушкой, да. Но когда ей все осточертевает и она грозит ему уйти или даже рассказать кому-нибудь о его отклонениях, он звереет. Убивает ее, находит это занятие приятным и желает повторения. Слушая его, я все сильнее нервничала. – А что это за неодушевленные предметы, о которых ты упомянул? – Картинки, куклы, одежда, да что угодно. – М-да. Но ответь мне, пожалуйста, еще раз: если человек занимается такими вещами – рисует картинки или использует кукол, – это еще не означает, что он способен на убийство? – Нет, но в подобных делах все крайне сложно. Кто знает, сработает ли в этом человеке механизм переключения на более серьезные потребности? Сегодня он доволен картинками, завтра их ему уже мало. – А случается такое, что подобный псих занимается и тем и другим? – Что ты имеешь в виду? – Ну, что кого-то он убивает, а кого-то просто преследует? – Конечно. Бывает, одна женщина играет в его фантазиях одну роль, другая – другую. – Выходит, даже тот преступник, который уже пробовал убивать, может в будущем вернуться к своим прежним, более невинным развлечениям? – Да. – А тот, который на первый взгляд не представляет собой никакой угрозы, может оказаться гораздо опаснее? – Естественно. – То есть нельзя думать, что человек, который преследует женщину, мучает ее звонками, посылает ей жуткие рисунки и при этом держится на расстоянии, безопасен? – Ты ведешь речь о Сен-Жаке, верно? – Думаешь, это он? – Не знаю. Просто считаю, что мы обсуждаем именно того типа, с которым вы встретились в какой-то каморке. – Джей Эс, я... Я говорю о проблеме личного характера... – О чем именно? Я все ему рассказала. О Гэбби. О ее страхе. О том, как она исчезла. О своем гневе, теперь превратившемся в страшную тревогу. – Черт подери, Бреннан! И как ты умудрилась по уши погрязнуть в этом дерьме? Послушай меня внимательно: чокнутый твоей Гэбби, может, вовсе и не Сен-Жак. Но такая вероятность не исключается. Так или иначе, он преследует женщин. И Сен-Жак преследует женщин. А еще рисует выпотрошенные женские фигуры и носит с собой нож. Сен-Жак, или кем бы этот дьявол ни был, убивает, режет и расчленяет своих жертв. Он крайне опасен. Когда Гэбби впервые обратила внимание на этого типа? – Не знаю. – До или после того, как заварилась вся каша? – Понятия не имею. – Что тебе вообще о нем известно? – Довольно немного. Иногда он крутится возле проституток, платит им, разыгрывает сцены с нижним бельем. Имеет при себе нож. Большинство женщин его избегают. – Тебе самой все это нравится? – Нет. – Темпе, я обязан передать информацию ребятам, с которыми ты работаешь. Пусть все проверят. Возможно, тот парень и безопасен, ведь ты сама говоришь, что твоя подруга непредсказуема. Но кто-то угрожал и тебе. Череп. Преследователь на машине. – Наверное, ты прав. – Гэбби переехала к тебе. Потом неожиданно исчезла. Непременно следует подключить к этому делу копов. – Тогда Клодель так рассвирепеет, что тут же мне назло отыщет и арестует убийцу ночных сорочек. – Убийцу ночных сорочек? Темпе, по-моему, ты чрезмерно часто общаешься с полицейскими. Тьфу, мысленно произнесла я. Убийца чучел, а не ночных сорочек. – У нас имеется еще один редкий экземпляр. На протяжении нескольких лет он проникает в чужие дома, набивает тряпьем женские ночные сорочки, протыкает их и уходит. Его называют убийцей чучел. – Если это длится вот уже несколько лет, значит, он отнюдь не глупец. Чучело. Сорочка. |