Онлайн книга «Великолепно!»
– Значит, вы считаете меня достойным противником? – Ничего подобного, – возразил Алекс с полнейшим спокойствием. – Я имел в виду, что вам пора остановиться, иначе вы свалитесь в корыто с водой. Стремительно обернувшись, Эмма увидела, что Алекс не шутил и она в самом деле лишь чудом избежала падения. – Эта вода не кажется мне чистой, – заметила Эмма, морща нос, – и запах у нее не такой уж приятный. Думаю, мне следует вас поблагодарить. – Пожалуй. – Алекс усмехнулся. – Это внесет в наш разговор приятное разнообразие. Эмма взяла Алекса под руку, и остальную часть пути до конюшен они шли вместе. Навстречу им грум вывел из конюшни двух лошадей и вручил поводья Алексу, а тот сразу же вывел лошадей на открытое пространство. – Прошу, дорогая. – Он передал Эмме поводья норовистой гнедой кобылы. – О, она великолепна. – Эмма погладила лоснящуюся спину лошади. – Как ее зовут? – Далила. – Это обнадеживает. А вашего жеребца зовут Самсон? – Вовсе нет. – Алекс хмыкнул. – Зачем навлекать на себя опасность. Эмма с подозрением оглядела его, гадая, нет ли в его словах намека, не имеющего отношения к лошадям, но в конце концов решила не обращать на это внимания. Взяв ленч, приготовленный экономкой для пикника, Алекс уложил его в сумку, и они тронулись в путь. Сначала они двигались медленно, и Эмма с любопытством оглядывала окрестности. Земля Уэстонберта изобиловала покатыми зелеными холмами, щедро усеянными бледно-розовыми полевыми цветами. Хотя большая часть полей в течение многих веков использовалась для земледелия, дом окружали нераспаханные земли, оставленные специально для того, чтобы семья могла наслаждаться всеми преимуществами сельской жизни в уединении и покое. Та часть угодий, по которой они сейчас проезжали, не выглядела слишком лесистой, хотя кое-где ее украшали кряжистые дубы, и Эмма подумала, что эти деревья весьма пригодны для лазанья. Она улыбалась, с наслаждением вдыхая свежий деревенский воздух. Алекс улыбнулся в ответ: – Вам нравится, да? Эмма была слишком поглощена зрелищем, чтобы ответить что-то остроумное. – Здесь воздух чище, и, вдыхая, словно ощущаешь его вкус. Не думаю, что я понимала, как скучаю по деревенской жизни, пока не оказалась здесь. – Я чувствую то же самое каждый раз, когда уезжаю из города, – подтвердил Алекс. – Но увы, не проходит и нескольких недель, как я начинаю скучать. – Возможно, – отважно предположила Эмма, – просто здесь нет подходящего общества? Алекс осадил лошадь и пытливо посмотрел на свою спутницу, но Эмма отважно встретила его взгляд. Прошло несколько секунд, и наконец Алекс нарушил молчание. – Возможно, – ответил он так тихо, что Эмма с трудом его расслышала. – Видите вон то дерево впереди, на гребне холма? Эмма кивнула. – Давайте поскачем туда наперегонки. Я даже предоставлю вам фору, поскольку вам мешает двигаться это чудовищное сооружение, именуемое дамским седлом. Не произнеся ни слова, Эмма послала лошадь с места в карьер. Оказавшись у финиша и опередив Алекса на целую лигу, она расхохоталась, наслаждаясь победой и чудесным ощущением полного уединения. Волосы ее выбились из прически, и она подняла руки, чтобы ее поправить, но тут же непокорные огненные локоны рассыпались у нее по спине. Алекс подавил желание поддаться этому обольстительному жесту. – Вам следовало бы подождать начала соревнования. – Он благодушно улыбнулся. – Конечно, но тогда я едва ли смогла бы выиграть. – Смысл скачек заключается в том, чтобы выиграл лучший. – Смысл в том, – со смехом возразила Эмма, – чтобы выиграл тот, кто быстрее соображает. – Боюсь, мне вас не переспорить. – Алекс вздохнул. – А разве мы спорим? – А разве нет? – В любом случае выигрыш в этом споре достанется наверняка не мне. – Вы очень упрямы. – Мой отец сетует на это уже двадцать лет. – В таком случае не стоит ли покончить с этим? – Алекс быстро спешился и достал сумку с едой. – Кстати, – Эмма тоже спустилась на землю, – вы так и не назвали мне имя лошади. Алекс сверкнул улыбкой. – Цицерон – Он принялся расстилать на земле яркий плед. – Цицерон? – Эмма недоверчиво посмотрела на него. – Вы любите все латинское? – Нет. – Алекс сопроводил ответ гримасой отвращения при воспоминании о чертовых уроках латыни, преподанной ему в детские годы и позже в Итоне и Оксфорде. Затем он уселся на расстеленном пледе и принялся выгружать еду из сумки. – Я питаю к латыни искреннюю неприязнь. – В таком случае почему ваша лошадь носит имя латинского оратора? Эмма приподняла юбки и не без изящества уселась на плед напротив Алекса, после чего он, улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой, бросил ей яблоко. – По правде говоря, не знаю. Просто мне нравится, как оно звучит. – Что ж, эта причина ничем не хуже любой другой. Что касается меня, то мне латынь тоже никогда особенно не нравилась – ведь на этом языке и поговорить-то не с кем, разве что с немногими священниками… Эмма покатала яблоко между ладонями, а Алекс тем временем извлек из сумки бутылку вина и два изящных стакана, завернутых в кусок фланели. Когда герцог снова посмотрел на Эмму, она уже отодвинулась от него и склонилась над маленьким розовым полевым цветком. Он вздохнул, подумав, что и представить себе не мог, какое удовольствие может доставлять верховая прогулка в окрестностях Уэстонберта в обществе этой непоседы по сравнению с его прежними бесцельными скитаниями. Правда, ему не слишком нравилось, что счастье и мир его души постепенно обретают зависимость от обворожительной рыжеволосой красавицы, сидевшей напротив. Эмма откровенно нравилась ему, нравился ее острый как бритва ум и то, что она хорошо образованна. К тому же в отличие от большинства светских особ она умела пошутить, никого не оскорбляя. Тем не менее, хотя его друзья твердили, что он должен хватать ее и тащить к алтарю до того, как его опередят, или до того, как она упорхнет в свой Бостон, Алекс твердо решил не жениться на ней. При этом сознавал, что если в самом скором будущем не сможет заняться с ней любовью, то сойдет с ума. Эмма все еще рассматривала цветок с самым серьезным видом, потом перевернула его, чтобы увидеть, каков он изнутри. Алекс, наблюдая за ней, задумчиво провел рукой по волосам. Он не мог не признать, что в последнее время впадал в уныние, если не видел ее хотя бы один день. |