Книга На полпути с обрыва, страница 54 – Кир Булычев

– Их еще готовить и готовить, – сказал Гарбуй и обернулся к Коре. – Рассказывайте дальше. Значит, вы решили, что Гофман мертв…

Окончание рассказа заняло еще минут пять. Коре пришлось дважды повторить последние мысли Гофмана – те, что она уловила без звука.

Солнце уже поднялось над морем и слепило глаза. Птицы перекликались, как на митинге. Кора подумала, что Миша, наверное, так и лежит там, хотя, может быть, те медики, что поехали в лагерь, сейчас колдуют возле него, выясняют причину смерти.

– Одного я не понимаю… – сказал Гарбуй. Но кончить свою мысль он не успел, потому что его перебил Эдуард Оскарович:

– Ты не понимаешь, какого черта им надо было травить Гофмана!

– Ума не приложу!

– Я в том вижу две причины, – сказал Эдуард Оскарович. – Первая проста, ты до нее додумался бы сам: им надо было выяснить, не отличается ли реакция человеческого организма, я имею в виду земной организм, на некий вирус от реакции аборигена.

– Речи о смертельных вирусах не шло, – сказал толстый мальчик. – А в чем вторая причина?

– Вторая – их убеждение, внушенное тобой, мой ангел, в том, что Миша Гофман – подосланный сюда агент из будущего.

– Они боятся?

– Они рассудили, что лучше пожертвовать им, чем мной или Корой.

– И эксперимент удался.

Гарбуй повернулся к Коре.

– Когда, вы говорите, ему сделали укол?

– Вчера он уже был болен.

– Эффективный вирус. Мы такого, пожалуй, не проходили.

– И не могли проходить, – ответил Калнин. – Надо было выбирать другой факультет.

– Значит, вернее всего, сутки – инкубационный период и сутки сама болезнь. А что – неплохо придумано.

Кора переводила взгляд с одного ученого на другого, но не во всем могла уследить за ходом их быстрой беседы.

– Но бактериологическая война зависит от такого числа факторов, что рассчитывать на то, что она уничтожит население планеты… или хотя бы дезорганизует ее оборону, вряд ли приходится.

– Мы не знаем, насколько живуч этот вирус, – сказал Калнин. – Насколько быстро распространяется. Мы еще ни черта не знаем, и узнать это сможешь только ты.

– Ты что, всерьез предлагаешь мне вернуться?

– Там, где пехота не пройдет, – произнес загадочную фразу Калнин, но Гарбуй продолжил ее:

Где бронепоезд не промчится,

Тяжелый танк не проползет,

Там пролетит стальная птица!

– Вы можете продолжить? – спросил Гарбуй у Коры. Почему-то он развеселился, помолодел.

– Я не помню таких стихов, – сказала Кора.

– Наша далекая потомочка, – сказал Гарбуй, – не помнит таких стихов. И не знает, что это не стихи, а боевая песня. Значит, ты считаешь, Эдик, что мне надо вернуться?

– Если бы ты не заварил эту кашу, – сказал Калнин, – то не было бы и такой опасности.

– Только не надо мне говорить, что ты меня предупреждал.

– Я тебя предупреждал, – серьезно ответил Калнин. – Но ты не мог меня послушаться.

– Не мог, – согласился Гарбуй. – А они меня не шлепнут на подходе?

– Ты знаешь, что не шлепнут. Хотя потом, когда все образуется, они тебя обязательно шлепнут. Как твоего любимого президента.

– Помолчал бы, Эдик. Президент был светлым человеком.

– Особенно если не вспоминать, по каким трупам он пришел к власти.

– Это было двадцать лет назад.

– Срок давности истек?

Кора смотрела на двух пожилых мальчиков, которые вспоминали какие-то свои детские истории.

– Ну, ладно, я пошел, – сказал Гарбуй. – Ты расскажи Коре, что знаешь. Или не рассказывай. Ты вольная птица.

– Я не птица, я ворон, – сказал Калнин.

– Ты уверен, что мне следует возвращаться?

– Я думаю о другом, – сказал Калнин. Он снял очки, протирал их носовым платком, близоруко щурясь на Гарбуя. – Я думаю, как лучше всего вести себя нам с Корой.

– Вы должны вести себя так, чтобы нарушать их планы, но не дать им догадаться об этом.

– Спасибо за дельный совет, – усмехнулся Калнин.

– Возвращайтесь домой и ждите, что будет дальше, – продолжал Гарбуй. – А как только вы мне понадобитесь – придете на помощь. Надеюсь, вы понимаете, что я остался совершенно один.

– А что они собираются делать? – спросил профессор.

– К сожалению, я знаю не больше тебя. – Толстый мальчик заторопился. – Послушай, Эдик, я не хочу, чтобы они меня хватились. Уже семь часов.

– Ты прав, – согласился Калнин. – Но все же ответь мне, как они собираются выполнить свою угрозу? Как они будут доставлять вирус на Землю?

Гарбуй склонил голову, словно впервые увидел Калнина.

– Значит, ты не знаешь?

– Не знаю.

– И не предполагаешь?

– Подозреваю.

– Поделись с нами.

– А ты-то знаешь?

– Я убежден.

– И что же?

– Зададим этот вопрос девушке.

– Какой вопрос? – спросила Кора. В этой дуэли реплик она поняла суть спора.

– Каким образом вы намерены завоевать Землю, если вы куда более отсталая планета, чем Земля? И в вашем распоряжении не так много времени?

– Но в моем распоряжении есть вирус, – напомнила Кора.

– Вот именно!

– Тогда я переправлю вирус на Землю.

– Как?

– Вместе с носителем. С каким-то больным животным…

– Или?

– Или человеком!

– Ну, вот, – сказал Гарбуй, обращаясь к Калнину. – Устами младенца глаголет истина. Если у нас с тобой были какие-то сомнения, то теперь я их не вижу. Мы заражаем вирусом наших пришельцев…

– Поэтому нам вчера вернули нашу одежду, – вмешалась Кора.

– Вернули одежду? – Гарбуй и этого не знал.

– Да, вернули одежду и сказали, что нам пора домой.

– Черт побери, как же они заразят вас? – Гарбуй размышлял вслух.

– Существует немало способов заразить нас, – ответил Калнин. – Они зависят от того, каким путем передается вирус. Так что тебе надо доказать им, что ты ничего дурного не подозреваешь, но постараться узнать, каким образом вирус передается.

– Да, – согласился Гарбуй, – ты прав, Эдик. Они могут передать вам его в пище, через вентиляцию…

– Но так, чтобы не заразиться самим.

– Не ломитесь в открытые двери, – сказала Кора. – Мише Гофману сделали укол. Они заведут нас одного за другим в подвал и сделают нам уколы. Потом у нас будет несколько часов инкубационного периода, и нас забросят домой. И если они правы, то на Земле наступит хаос…