Книга На полпути с обрыва, страница 60 – Кир Булычев

– Как приятно, – сказал он, – давно не виделись.

– Другого доктора убили, – сказала Кора, не желая вовсе обидеть Крелия, а лишь констатируя несчастье. – Его убили, а вы живой? Вас тоже убьют, потому что вы слишком много знаете.

– Не говори чепухи, – сказал доктор. – Никто никого не убивает. Это только в приключенческих фильмах бывает. С моим коллегой произошел несчастный случай.

– Нет, его убил садист-полковник, – сказала Кора, – я видела.

– Нет, вы не могли видеть! И прекратите этот бред! Вы мне мешаете.

– Чему я мешаю?

– Осмотру. Неужели вам не известно, что сегодня же вы возвращаетесь в свой мир, что является гуманитарной акцией нового правительства?

– Гуманной акцией, – поправила его Кора.

– А у нас говорят – гуманитарной! – возмутился доктор.

«Сейчас я доведу его до белого каления, и он откажется делать мне укол», – подумала Кора. Но это сделать было не так просто.

– Закатайте рукав платья, – попросил доктор. – Мне надо смерить ваше артериальное давление.

– Не надо, – сказала Кора.

– Вы мне мешаете работать!

– А Миша Гофман умирал в соседнем отсеке. Вы потом осматривали его труп?

– Что вы говорите! Вы сошли с ума!

– Среди ваших пациентов сегодня был Михаил Гофман?

– Михаил Гофман скончался от лихорадки несколько дней назад. Вел его не я, а доктор Блай.

– Вот именно. Который умудрился погибнуть раньше, чем его пациент.

– Орват, я вас отказываюсь осматривать!

– Я могу идти?

– На все четыре стороны! – Доктор был разозлен и растерян.

Кора, почувствовав немыслимое облегчение, вышла в коридор и там столкнулась с полковником Рай-Райи.

– А вы что делаете? – спросил он. – Почему одна?

– Я была на процедуре у доктора Крелия, – сказала Кора, – он сделал мне укол и отпустил.

– Да? – Полковник был настроен недоверчиво. – Тогда идите…

Кора пошла вверх по лестнице, чувствуя взгляд полковника.

– Орват, стоять! – приказал полковник.

Кора, словно ожидала этого окрика, кинулась наверх. Полковник громко засмеялся.

Наверху лестницы стояла медсестра в грязном мясницком фартуке.

– А не скажете ли вы мне, девушка, – полковник уже подошел к ней и положил длиннопалую руку на плечо, больно стиснув его. – А не покажете ли вы мне место укола?

– В руку, – сказала Кора.

– Место покажи!

Кора промедлила менее секунды.

Полковник кинул взгляд на чистый сгиб в локте и сказал:

– Так я и думал.

Доктор Клерий, словно почувствовав неладное, приоткрыл дверь и высунулся.

– В чем дело? – спросил он. – В чем дело?

– Вы забыли сделать укол этой молодой особе?

– Как я мог, – разыграл возмущение доктор, – если она убежала от меня? Я как раз шел вызвать стражу.

– Так сделайте укол!

– Госпожа Орват, добро пожаловать, – запел доктор. Голос ему не повиновался, дрожал… – Нам надо сделать профилактический укол, дайте мне вашу прелестную ручку.

Он уже был не сизолицым, а темным, как грозовая туча, – сейчас лопнет от страха.

– Нет! – стала биться Кора, спохватилась, ожила – но опоздала, потому что полковник был готов к такой ее реакции.

– Ты знала! – закричал он. – Ты знала, признайся?

– Я ничего не знала!

Полковник навалился на Кору, прижав ее всем телом к столу. От полковника пахло чесноком и потом. Доктор набирал шприц и бормотал:

– Вы только крепче держите, крепче… я могу иглу сломать.

– Не уйдет, – отвечал полковник. – Ломай иглу!

Ему доставляло удовольствие прижимать Кору к столу, а ей не хватало воздуха… она почувствовала иглу – она чувствовала, как яд распространяется по ее телу, она сдалась… она была готова умереть…

– Ну вот и все, – сказал доктор. – Вот и ладушки.

– Жалко отпускать тебя, – сказал полковник. – Но надо. Придется искать другую.

Он отошел в угол комнаты.

Кора поднялась. Ее шатало. Она стояла, держась рукой за угол стола.

– Вы скольких обработали? – спросил деловито полковник.

– Была седьмая.

– И всем сделали укол?

– Разумеется, полковник.

– Так же, как ей!

– Она – исключение. Но я пытался поймать ее.

– Вижу, как пытался.

– Что вы делаете? Вы не имеете права…

Кора обернулась на негромкие выстрелы. Пули вбивали доктора в стену, посыпались стекла стеклянного шкафа с лекарствами. Доктор все не хотел умирать – он пытался подняться, вокруг было много крови, Коре стало дурно, и она побежала из комнаты – ей только казалось, что побежала, она вывалилась в коридор, и тут ее вырвало. Потом, пряча за пояс пистолет, вышел полковник и сказал ей так, словно речь шла о посадке рассады:

– Он все сделал. Все равно пришлось бы его убирать. Мы не можем оставить свидетелей, не имеем права перед историей.

По знаку полковника медсестра спустилась по лесенке в подвал, взяла Кору за локоть и потащила ее наверх.

* * *

На этот раз Кору привели в столовую барака. Там она увидела взбешенного капитана Покревского, с синяком под глазом и поцарапанной щекой в дополнение к шраму. Капитан метался по комнате.

– Они увели ее! Но я до них доберусь.

– Ни до кого вы уже не доберетесь, – говорил ему инженер.

Нинеля тоже была здесь, но вот Журбы не оказалось.

Его, оказывается, тоже увели на «подготовку».

– Тебя обследовали? – спросила Нинеля.

– Обследовали.

– И укол делали?

Что делать? Вот он, момент, в который надо решить – говорить ли правду или нет.

Кора еще не успела открыть рот, как Покревский спросил ее:

– А что, если правда каждый вернется к себе, в свое время? Я больше Парру не увижу?

– Боюсь, что дело еще хуже, чем вы полагаете, – сказала Кора.

– Куда уж хуже, – произнес инженер.

– Вы знаете, что Миша Гофман умер? – спросила Кора.

– Ты откуда знаешь? – спросила Нинеля.

– Я знаю. Я видела его.

– Я его мало знала, – сказала Нинеля. – Болел, что ли?

– Ему сделали такой же укол, как и нам.