Онлайн книга «Потерянный рай»
|
В семь раз мощней раздует, распалит Для нас предуготованный огонь, И притаившееся в вышине Возмездье длань багровую опять Вооружит, чтоб пуще нас терзать, И хляби ярости Господней вновь Отверзятся, и хлынет пламепад С Гееннских сводов, — жгучий, жидкий жупел, Обрушиться готовый каждый миг На наши головы, — и что тогда? Пока мы рассуждаем о войне Победной, нас внезапный ураган Огнепалящий может разметать По скалам и к уступам пригвоздить На поношенье вихрям или вдруг Закованных, беспомощных швырнуть На дно клокочущего моря; там Терзаться будем мы обречены Без меры, без надежды на пощаду, На милость, — неисчетные века. Тогда нам будет злее, чем теперь! Вот почему противлюсь я равно Открытой ли войне, иль потайной. Ни хитростью, ни силой — с Ним ничем Не совладать. Кто может обмануть Всевидящее Око? И сейчас Он, с высоты, провидит нас насквозь, Над жалкими стремленьями смеясь, Настолько всемогущий, чтоб разбить Противников, настолько же премудрый, Чтоб замыслы развеять хитрецов. Неужто, Дети Неба, мы навек Унижены и попраны? Ужель Мы изгнаны, обречены в Аду В цепях бессрочно маяться? Увы, По-моему, разумней нам сносить Страданья нынешние, чем навлечь Намного худшие. Неодолим Нас тяготящий, горестный удел. Так неизбежный Рок определил И воля Одержавшего победу. В страданьях и деяньях нам дана Одна и та же мера; прав закон, Сие установивший. Были б мы Благоразумней, загодя обмыслив Сомнительный исход борьбы с таким Противником. Смешон мне удалец, Пред боем — дерзкий, но, едва лишь меч Ему изменит в битве роковой,- Трепещущий последствий. Пытки, плен, Позор, изгнанье — все его страшит, Что Победитель бы ни присудил. Но это — наша доля; претерпеть Её повинны мы. Быть может, гнев Противника высокого пройдёт Со временем; мы так удалены, Что ежели Его не раздражить, Оставит нас в покое, обойдясь Теперешним возмездьем; жгучий жар, Не раздуваемый Его дыханьем, Пожалуй, ослабеет; наш состав Эфирно-чистый переборет смрад Тлетворный, или, с ним освоясь, мы Зловония не будем ощущать. Мы можем измениться, наконец, Так приспособиться, что здешний жар Для нас безвредным станет и легко Переносимым, без малейших мук. Минует ужас нынешний, и тьма Когда-нибудь рассеется! Никто Не ведает: какие судьбы нам, Какие перемены и надежды Течение грядущих дней сулит. Прискорбна участь наша, но ещё Не самая печальная; почесть Её счастливой можно, и она Не станет горше, если на себя Мы сами злейших бед не навлечём!" Так, якобы разумно, Велиал Не мир — трусливый предлагал застой, Постыдное бездействие. Маммон За ним взял слово: "— Если мы решим Начать войну, — позволено спросить: С каким расчётом? Низложить Царя Небес иль воротить свои права? Успех возможен, лишь когда Судьбой Извечной будет править шаткий Случай, А Хаос — их великий спор судить. На низложенье — тщетно уповать, А посему и возвращенье прав Недостижимо. Так чего же мы Достигнем в Небесах, не обретя Победы? Предположим, Царь Небес, Смягчась, помилованье даровав, Заставит нас вторично присягнуть Ему в покорстве, — как же мы стоять Уничиженно будем перед Ним И прославлять Закон Его и Трон, Его Божественности петь хвалы, Притворно аллилуить, подчинясь Насилию, завистливо смотреть, Как властно восседает наш Монарх На Троне и душистые цветы С амврозией пред Алтарём Его Благоухают, — наши подношенья Хояопские! И в этом — наша часть На Небе и блаженство: вечный срок Владыке ненавистному служить. Нет худшей доли! Так зачем желать Того, чего вам силой — не достичь, А как подачку — сами не возьмём? Зачем позолоченной кабалы Нам добиваться — даже в Небесах? В себе поищем блага. Станем жить По-своему и для самих себя, Привольно, независимо, — пускай В глубинах Преисподней. Никому Отчёта не давая, предпочтём Свободы бремя — лёгкому ярму Прикрашенного раболепства. Здесь Воистину возвысимся, творя Великое из малого. Мы вред На пользу обернём; из бед и зод Составим счастье. Муки отстрадав, Преодолеем кару, и в Аду, При помощи терпенья и труда, К покою, к благоденствию придём. Страшит вас этот мрачный, мглистый мир? Но часто окружает Свой Престол Всевышний Царь клубами облаков Густых и сумрачных, не умаляя Монаршей славы, но величьем тьмы Её венчая, и тогда гремят В угрюмых тучах громы, испытуя Своё остервененье, Небеса Геенне уподобив. Разве мы Не можем перенять небесный свет, |