Онлайн книга «Из глубины»
|
— Мне надо было самому позаботиться. Лично проверить камеру. Выяснить, исправна ли противопожарная система. Бишоп шагнула вперед. — Вот об этом как раз и не надо думать. Вы сделали все необходимое. Произошел несчастный случай. Ужасная трагедия. Крейн вздохнул. — Надеюсь, вы правы. — Только не вините себя, Питер. А то напущу на вас Корбетта. Доктор вяло улыбнулся. Они немного помолчали, и Бишоп заговорила снова: — Пожалуй, надо вернуться в медпункт. Вам принести чего-нибудь из аптечки? Ксанакс, валиум? Крейн помотал головой. — Все пройдет. — Тогда я загляну к вам попозже. — И она повернулась, собираясь уходить. — Мишель… Женщина оглянулась. — Спасибо. Она кивнула и вышла из каюты, тихо закрыв за собой дверь. Крейн медленно повернулся к компьютерному терминалу. Несколько минут он сидел не шевелясь, смотрел на экран. Потом резко оттолкнулся от стола, встал и зашагал по каюте. Но и это не помогло — он вспомнил, как почти так же ходил Ашер в тот день, когда Крейн узнал, чем же на самом деле заняты специалисты на станции «Глубоководный шторм». А все началось только четыре дня назад… Была в этом какая-то жуткая насмешка. Он наконец раскрыл тайну, но Ашер погиб, так и не узнав об этом. Тот самый человек, который и вызвал его сюда, чтобы разгадать загадку. Конечно, горько напомнил себе Крейн, не он один нашел решение. Кажется, Говард тоже что-то узнал. Но теперь начальник отдела научных исследований мертв — спонтанный пневмоторакс, газовая эмболия и ожоги третьей степени восьмидесяти процентов поверхности тела. Бишоп права: он неестественно молчалив после гибели Ашера. Причина не только в полученной травме, хотя и без шока здесь не обошлось. Дело в том, что он не может говорить. Ему очень хотелось рассказать Бишоп о том, что он узнал, поделиться своим открытием. Но у нее не было необходимого допуска. Не имея возможности высказаться, Крейн обнаружил, что больше разговаривать ему не о чем. А протоколы вскрытия все-таки надо писать. Крейн вернулся за стол, включил терминал. Мигающая иконка показывала, что ему пришло письмо. Вздохнув, Крейн запустил почтовую программу и при помощи мыши проделал все необходимые для входа процедуры. Сообщение по электронной почте было только одно, и странно, что не был указан отправитель. Крейн открыл письмо. «Время для длинных рассказов одно, для сна же — другое» (Гомер. Одиссея. Песнь одиннадцатая). [12] Доктор Ашер был человеком длинных рассказов. Важных слов. А теперь ему остался только покой. Это действительно трагедия. Слишком много смертей, а мы даже не добрались до цели. Я начинаю опасаться худшего. Все бремя теперь легло на твои плечи, доктор. Я вынужден здесь оставаться, ты — нет. Найди ответ и уезжай скорее. Если приходится работать в темноте, нельзя оставаться одному. Найди друга. Боюсь, с тех пор, как мы беседовали в твоей каюте, иррациональных чисел стало больше. Но возможно, это и к лучшему, потому что ответ на твою головоломку находится среди них. Желаю приятного утра. Ф. Крейн, хмурясь, глядел на компьютерный экран, не зная, что делать с этим загадочным посланием. «Найди друга…» Раздался тихий стук в дверь каюты — это, наверное, вернулась Бишоп и принесла лекарства, которые ему не нужны. — Входите, Мишель, — произнес он, закрывая почту. Дверь открылась. На пороге стояла Хьюи Пинг, программист. Крейн с удивлением посмотрел на нее. — Извините, — сказала она. — Надеюсь, я вам не помешала? — Нисколько, — ответил Крейн, придя в себя. — Прошу. Пинг вошла, села в предложенное Крейном кресло. — Я только что узнала о гибели доктора Ашера. Это случилось бы раньше, но я нашла кое-что странное в своем кабинете. Но как только я услышала… в общем, мне надо было с кем-то поговорить. Знаете, вы единственный человек, о котором я подумала. Крейн склонил голову. Пинг вдруг встала. — Наверное, с моей стороны это эгоистично. Вы же были там… наверное, вам сейчас… — Все в порядке, — ответил Крейн. — Пожалуй, мне тоже надо поговорить. — О докторе Ашере? — Нет. — «Это еще слишком свежо», — подумал он. — О том, что я узнал. Пинг снова медленно села. — Вы же знаете, что я провел все возможные исследования, пытаясь выяснить причину заболеваний сотрудников? Пинг кивнула. — Я ничего не мог добиться, пока меня не осенило: люди жаловались на два абсолютно разных типа симптомов. Первые чисто физиологические: тошнота, мышечные тики и тому подобное. Другие психологические: бессонница, угнетенное состояние, даже мании. Я всегда считал, что должно быть нечто объединяющее. Но какой фактор подходил бы к обоим случаям? Тогда я и решил, что причина неврологическая. — Почему? — Потому что мозг управляет и телом, и духом. Я велел сделать энцефалограммы. И как раз сегодня получил первые результаты. У каждого пациента в дельта-волнах отмечаются всплески, а ведь эти частоты у взрослых неактивны. Что еще более странно, так это то, что картина пиков одинакова для всех пациентов. И тут мне пришла безумная мысль. Я построил график электрических импульсов. Знаете, что я открыл? — Не могу представить. Крейн выдвинул ящик стола, достал конверт из плотной бумаги и молча вручил его Пинг. Она открыла и вытащила компьютерную распечатку. — Это цифровой код, который вычислил Ашер, — сказала она. — То послание, которое передают подводные стражи. — Совершенно верно. Пинг нахмурила брови, не понимая. И вдруг ее глаза округлились. — Неужели… Вы же не хотите… — Да. Пики на графике дельта-волн совпадают со световыми импульсами. То, что нашел Ашер, и это сообщение — одно и то же. — Но как это возможно? Почему мы ничего не определили? — Я точно не знаю. Но предположения у меня есть. Мы уже знаем, что подводные стражи передают свои сообщения на каждой волне электромагнитного излучения, которую мы способны уловить, — радиочастоты, микроволновое излучение, ультрафиолетовое, инфракрасное. Мы также знаем, что создатели этих стражей обладали технологиями намного более развитыми по сравнению с нашими. Поэтому кто может утверждать, что это же сообщение не передается на миллионах других волн или на иных типах частот, которые мы не можем зарегистрировать и о которых даже представления никакого не имеем? |