Онлайн книга «Кому в навьем царстве жить хорошо»
|
– Привык я к нему, да и голове посвободней. Ты мне лучше усы в пару отпусти. Уважил. Скосил Соловей глаз, вздохнул: – Покамест сойдет, а на досуге заново попытайся… Скоро царь спохватился, десяти верст проскакать не успели. Вранко весть дурную приносит – других не умеет: летят ковры с дружинниками, побольше дюжины, настигают, как конный пешего, скоро нас приметят. Заголосила было Алена: – Сема, лучше заруби меня на месте, я им живой не дамся! Заткнул я ей рот, велел всем спешиться. Подивились побратимы, да послушались, хоть на голову мою с опаской и поглядывали. Поднапрягся я, обернул коней деревьями, друзей пнями, пса с вороном – ежом да белкою, себя – змеюкой подколодной, красну девицу – красным мухомором. Налетели ковры, опустились – что за притча? Обрываются следы у леса, стоит трава не примята, земля не натоптана. Покрутились дружинники, в затылках поскребли, мухомор ногой наподдали да и улетели несолоно хлебавши. Алена из крапивы сама выбраться не может, стоит боса на одной ноге: – Ты, Сема, это нарочно! – Да уж не нарочней колокольчика оброненного! Все-таки пожалел ее, вынес на траву. Вскочили мы на коней, поскакали дальше. Волчок язык высунул, едва за нами поспевает: – Вахрамей не дурак, узнает про лес в неурочном месте и завернет дружину! – Еще один вещун выискался! Едва пять верст одолели, опять ворон знак подает: нагоняет нас дружина вахрамеевская, ковров вполовину прибавилось… Обернул я коней озером, себя с побратимами – карасями златоперыми, собаку камнем, ворона малым зябликом, Алену – кустом ракитовым. Примчалась погоня к озеру – нет дальше дороги. Порыскали-порыскали, притомились, справили у куста малую нужду и обратно полетели. Зяблик им вслед: – Наша взяла! Не к добру! Кар-р-р, кар-р-р! Только Алена не рада – стоит, руки растопыривши, парни со смеху покатываются. – Ну Сема!!! – Вон ручеек в траве журчит, мы обождем… – Ты нарочно!!! – Окстись, царевна, кто ж мог такое подумать?! Не поверила-таки Алена, вздыхает: – Ох и злопамятный же ты, Сема… Ну хочешь, прощения у тебя попрошу? – Ну попроси, попробуй, а мы послушаем, – подсмеиваюсь я. – А там сообща решим, казнить али миловать. Фыркнула Алена обидчиво, отвернулась, руки на груди переплела. Потом все-таки одумалась: – Ну Сема, ну прости… пожалуйста… – Вот то-то же! Только на коней садиться – лягушка выше травы скачет-поспешает, квакает истошно, чтобы приметили. Наклонился Муромец с коня, подхватил царевну прыгучую, к груди прижал, расцеловал на радостях – глядь, Любуша у него на коленях сидит, улыбается застенчиво. У нас глаза на лоб полезли, Вранко крыльями хлопнул, чуть с плеча моего не свалился: – Глянь-кось, что любовь с лягушками делает! Не к добру!!! Кар-р-р! Кар-р-р! Чудеса чудесами, а мешкать не след. Погнали мы коней во весь дух, еще семь верст отмахать успели – приметил что-то ворон, над головами низенько пронесся, ветром обдал: – Настигает нас воинство летучее, числом вдвое против прежнего, впереди сам Вахрамей летит, сабелькой машет! Кажись, недоволен чем-то… Не к добру!!! Кар-р-р, кар-р-р! Побледнела Алена: – Ох, Сема, против батюшки моего колдовать без толку, он давно смекнул, что у Кощея и сын не лыком шит, а царство свое до последней кочки знает. Лес пожжет, озеро потравит, всякого, кто на пути встретится, на куски порубит… Мне так и так не до колдовства – отдохнуть от него надобно, сил поднабраться. Чары наводить – что камни воротить, каков бы ни был силач, а рано или поздно умается. Подлетела дружина на выстрел, давай стрелами сыпать! Алена ойкает, к моей спине прижимается, из тулупа с цветочком три охвостья черных торчат. Соловьеву коню ухо навылет пробило, хоть ты серьгу вдевай. Муромец стрелу из плеча вырвал, назад отправил: – Нам чужого не надобно, лови обратно! Изловил кто-то, камнем наземь рухнул. Вспомнил я про платочек матушкин, по карманам похлопал – сыскал, не дюже чистый – и когда только успел приложиться?! Приотстал я, махнул позади себе платком – разыгрался ветер полночный, холодный да вьюжистый, ковры назад сносит. Со стражников так шапки и посыпались, Вахрамей едва корону придержать успел. Идут ковры против ветра не шибче коней, стали мы в отрыв уходить. Царь вслед кричит-надрывается: – Сема, верни дочь! Верни добром, а то худом возьму! Пошто она тебе сдалась, язва эдакая, ни рожи, ни кожи? Хошь, я тебе взамен десять девок на выбор дам? – Нам Алена не девка, а подруга боевая, вот с бою и выдадим! – Будет вам бой! – обещает царь, кулаком потрясая. Нырнуло летучее воинство под ветер, у самой земли пошло, опять нагоняет. Махнул я платком – откуда ни возьмись, поднялся лес дремучий: ни пешему пройти, ни конному проехать. Ковру тем паче не пролететь. Не поспели все ковры вверх уйти, так на стволах и развесились. Красивые у Алены ковры выходят, яркие да цветастые, и без подъемной силы спрос иметь будут. Вахрамей первым летел, первым к березе и приложился. Висит на суку, ногами дрыгает, требует спасать свое величество сей же час. Пока царя снимали, корону в траве густой искали, мы еще пять верст проскакать успели. Уменьшилось воинство, да не отступилось. Вахрамей, видим, на всякий случай в середину затесался, расхотел дружину возглавлять. Не помогло: махнул я платком в третий раз – сгустились тучи черные, отворились хляби небесные, дождь как из ведра хлынул. Намокли ковры, отяжелели, вниз пошли. Хочешь не хочешь, пришлось погоне привал делать. Дружинники ковры выкручивают, Вахрамей вокруг бегает, бранится-поторапливает. Немного уже осталось – вдали черный свод без опор показался, выход из царства навьего. Спохватился Соловей: – А как же стража при выезде? – Конями сметем! Выскакиваем к горочке, а там не пяток дружинников пеших, а десять пятков конных! С ночного разбою возвращаются, узлы с добром везут, у переднего поперек седла – девка визжащая, руками-ногами колотит. Увидали нас – луки вскинули. Девка на всякий случай потерю чувств изобразила. Осадили мы коней, только земля из-под копыт брызнула. – Глянь-кось, родственнички вахрамеевские! – говорит старшой с расстановочкой. – Куда это вы ни свет ни заря поспешаете? Ляпнул я первое, что в голову пришло: – Не спится что-то, решили в чистом поле с ветерком покататься. |