Онлайн книга «Николай Негодник»
Вот тут-то, по мнению Юрия Всеволодовича, татинский князь и допустил ошибку. Не роковую, конечно, но все же… Зачем было отправлять вниз по течению Шолокши плот с повешенным ханом Тузбубеем? От него, правда, не много чего осталось после битвы, но доплыло еще меньше – тут уж постарались прожорливые мартыны. А может, это вовсе и не ошибка была? Обрадованные наследники еще дважды ходили походом и оба раза прямиком к городу, не отвлекаясь на заставы, острожки и мелкие деревни. И опять цены на коней на славельском торгу упали втрое… – Почто грустишь, княже? – Появившийся на пороге архиерей был бодр и весел. От его могучего голоса дрогнули стекла в окнах, а в налитом до краев ковше пробежала мелкая рябь. – Уныние – грех. – Садись! – Юрий Всеволодович сам опустился на лавку и подвинул Савве тяжелую посудину. – Будешь? – Господь с тобой, – перекрестился тот. – Что я, немец какой? И так в прошлом годе трижды нетрезв был, да и в этом уже один раз. – Нешто в будний день хмельного предложу? – князь отпил и удовлетворенно крякнул. – Квас это черемуховый. – Тогда буду, – архиерей уселся напротив и протянул руку. – Давай. Савва приложился надолго, отчего борода его, скрывающая след давнего сабельного удара, задвигалась в такт глоткам. Сразу видно – наш человек. Прежний-то пастырь, ставленый Владиславльским митрополитом, был из греков и квас не жаловал, а наливался ежеутренне романеей да ренскими винами. Немудрено при такой жизни упасть с колокольни, ухитрившись перед тем перерезать себе горло, изображая архангела с пылающим мечом. Вот и наказал Господь за богохульство. – Так чего грустишь-то? – переспросил архиерей, переводя дыхание. – Посольство еще неделю назад должно было вернуться, – пояснил князь. – Из Татинца, черти бы его побрали. – А зачем? – Зачем вернуться или зачем побрали? – Не о том спрашиваю. На кой ляд Николаю Васильевичу с нами связываться? Ему вроде и своих забот хватает. – Уже и по имени-отчеству величаешь? Недавно лишь самозванцем называл. – Ну и что? – Савва поставил на стол пустой ковш и вытер губы рукавом. – В сем грехе перед Господом я покаялся. Власть, она от Бога, а князь татинский это силой подтвердил. Сам же, небось, не квасу испить его зовешь. – У меня политика. – Мне-то уж не ври, – укорил архиерей. – Знаю твою политику. – Знаешь, – согласился Юрий Всеволодович. – И чего тогда перечишь? Савва только руками развел. Всем хорош славельский князь, да вот есть у него мечта многолетняя – досадить родичам нелюбимым, из-за которых и покинул стольный Владиславль, забравшись в здешнюю глухомань. Это сейчас в Славеле хорошо и, как говорят проклятые латынцы, цивильно, а во времена былые медведи не только по улицам ходили, но и горшки с кашей из печей воровали. Но за многие годы княжество окрепло, прибавило земель и разбогатело до такой степени, что родственники перестали досаждать грабежами приграничных деревушек. Но не оттого, что опасались, а просто не хотели разорять то, что считали почти уже своим по лествичному праву. Юрий Всеволодович, по обыкновению своему, и послал бы племянников в кощееву задницу, только это ничего не меняло. Сыновей ему Господь не дал, а единственная дочь, отданная в Гледен за тамошнего князя, погибла вместе с мужем при нападении на город булгар. – Не хочешь отдавать? – Не хочу. Вот им, бляжьим детям! – князь Юрий повернулся и ткнул кукишем точно на закат. – Их там осьмнадцать рыл, и все с большими ложками к моему столу. Для того ли все собирал, чтобы потом эти земли по кусочкам растащили? Уж лучше черту лысому отдам. – Не поминай черта! – повысил голос архиерей и грохнул кулаком, случайно расплющив серебряный ковшик. – Хотя бы при мне не поминай. Тьфу, ввел во искушение. – Да я… – Ладно, – отмахнулся Савва. – То для порядку сказано. Грех это малый, а если к пользе Земли Русской, то вроде как и не грех вовсе. – А покойный отец Павлин говорил… – попробовал усомниться князь. – Да чего он знал, окромя содомии, тот грек немытый? Настоящий черт, если честно сказать, нечистым не является и направленный умелой рукой, естественно с молитвой, пользу может принести немалую. От пьянства кого отвадить или с колокольни сбросить… Э-э-э… В смысле, если звонарь приболел, то и к обедне прозвонят. – И не помрут тут же в корчах? – С чего бы это? Чай, не бесы какие и к диаволову семени отношения не имеют. Ты же домовых демонами не зовешь? А что с хвостом, так и не с такими изъянами живут. У боярина Вечкана жену видел? – Что, и у нее хвост? – поразился Юрий Всеволодович. – Ну, так далеко я не заглядывал, – улыбнулся Савва. – К тому веду, что у чертей нрав помягче будет. Князь усмехнулся в ответ: – Так вот почему он так в Татинец с посольством рвался. – И ты его отпустил? – Да уже и вернуться должен. А что не так? Архиерей долго молчал, пытаясь расправить злополучную посудину, а потом задумчиво произнес: – Не нравится он мне. – И правильно, не баба же… – Не о том говорю. Мутный какой-то твой боярин. – Может, пьет тайком? – предположил князь. И тут же себе возразил: – Это вряд ли, уж больно бережлив и за лишнюю куну удавится. – Вот, – Савва качнул головой, – скупердяй известный, а двоих франконских рыцарей с оруженосцами с самой зимы кормит-поит да привечает. – Это от Папы Римского которые приехали? А вроде трое было… – Угу, было. Ты почто их в Татинец послал? – Я? – искренне удивился Юрий Всеволодович. – И не думал, я их в другое место посылал. Может, перепутали второпях? Архиерей хорошо помнил, как долго и безуспешно франконы пытались добиться приема. Но князь все отказывал, ссылаясь на то, что гордый, но слишком уж смрадный рыцарский дух вызывает у него воспаление в железах и разлитие черной желчи. Рыцари продолжали настаивать на личной встрече, но мыться перед тем отказывались, им де в доспехах в бане слишком жарко будет. И в один прекрасный момент своего добились – князь Юрий вышел на крыльцо самолично и пояснил причины своего отказа громко и подробно. Неизвестно, поняли ли посланцы Григория Пятого правильно, но только в тот же день уехали все шестеро, считая оруженосцев. А вернулись вчетвером, имея в поводу лишнего коня, груженного помятыми латами. – В том и дело, что было, – повторил Савва. – Повесили франконов татинские лешаки. – За что? – За шею, знамо дело. – Нет, причина в чем? – Да вроде убили кого-то… Юрий Всеволодович нахмурился и забарабанил пальцами по столу. – Не по Правде князь Николай сделал. Нехорошо. |