Онлайн книга «Сердце твари»
|
И тем, кто на них, нет дела, что где-то на другом краю мира стоит монастырь, а в монастыре один бестолковый послушник никак не может решить, что ему делать завтра… что делать и как жить. Когда начало светать, Дальгерт оделся, взял сумку и вышел на улицу. Там было по-утреннему свежо, над землей стлались тонкие нити тумана. Сонные служители только-только покинули кельи. Их было мало – только те, кто занят уборкой двора, и те, чья очередь работать на кухне. Из открытых окон трапезной слышался звон посуды. Ворота еще заперты, но если попросить сторожа, то он отворит малую калитку. Дальгерт так и сделал. У крыльца «Вороньего гнезда» сидел, покачиваясь, пьяница. Внутри горел свет, там еще не все гости разошлись. Зайти Дальгерт не решился, но присел на то же крыльцо, подальше от перебравшего гуляки. – Не спится, святой отец? – хрипловато спросил пьянчуга. – Горло промочить не хочешь? Дальгерт не ответил, и это было ошибкой. Потому что гуляка придвинулся ближе и доверительно сообщил: – Хорошая нынче ночь! Эх, длилась бы и длилась… – Отчего же? – Виль людей собрал. Готовятся улицу перекрывать. Задние окна уже все ставнями закрыты и заколочены. Хозяин боится, что стекла бить будут, супостаты. А тут хорошо… тихо. Пьянчужка помолчал еще с минуту и спросил: – А ты что внутрь не идешь? – Боюсь, выставит меня хозяин. Как вот тебя. – А, это не он меня, это я сам ушел. Там, знаешь, и без меня есть кому пошуметь. И чем же ты так провинился? Даль неожиданно заметил, что собеседник вовсе не пьян. Да и по одежде нельзя сказать, что он из бедных. Правда, длинный плащ с капюшоном скрывает почти все… но видны и приличные кожаные сапоги на толстой «горной» подошве, и рукава суконной куртки. Дальгерт из вежливости ответил: – Да выходит, подставил я их. Его и Ильру. Ильра – это дочь Добряка Виля… – Значит, это из-за тебя старик с утра как в воду опущенный. Понятно. Ладно, рассказывай. – О чем? – Что случилось, как случилось. Может, получится что-то исправить. Только давай отойдем куда-нибудь в сторонку. Нехорошо здесь. Они пошли вдоль площади. Даль с удивлением увидел, что собеседник превосходит его ростом на полголовы. А когда сидел, казался невысоким. Дальгерт спросил: – Почему я должен тебе доверять? – А почему нет? Я не прошу пересказывать мне орденские тайны, я их побольше твоего знаю. Что тебя останавливает? Может, действительно, тебе стоит глотнуть из фляги? У меня тут есть… – Ну, раз на тайны ты не претендуешь, скажи хоть, как тебя зовут. – Это важно? Я могу назваться любым именем, и ты все равно не узнаешь, настоящее оно или нет. Даль усмехнулся. Но подумал: «А что я теряю? За прошлый вечер я наговорил уже столько, что, если кто-нибудь захочет пристроить меня под суд Инквизиции, он очень легко и быстро добьется успеха». И он медленно начал рассказывать: – Есть у нас в обители такой брат Евхарт. Дрянной он человек. Но, видимо, нужен зачем-то настоятелю… Дальгерт подумал, как бы так помягче рассказать о нездоровом пристрастии этого аколита к молоденьким мальчикам. Но его собеседник нетерпеливо кивнул: – Параноидальный шизофреник с нарушениями полового влечения. Продолжай. – Я его однажды и застал за таким… нарушением. Настоятель наложил на него епитимью, но он решил, что я только тем и занимаюсь, что пытаюсь испортить ему жизнь. Я не знал, насколько эта мысль засела у него в голове, и не придавал значения мелким гадостям, которые он устраивал для меня в монастыре. А надо было. Видимо, он решил отомстить мне всерьез… Рассказывал, а перед глазами шаг за шагом проходили события последних дней. Все разговоры, случайные взгляды, поступки, мысли. Дальгерт и представить не мог, что так хорошо помнит это. – …Пока я был у постели умирающего, Ильру забрали в монастырь. Ну вот… так все на этот момент и обстоит. Попробую вызволить ее… шансов мало, конечно… – Ты хорошо представляешь, чем это кончится для вас обоих? – Я прекрасно представляю, что будет, если я этого не сделаю. – Имей в виду, Евхарт действовал не по своей инициативе. За ним кто-то стоит, и логичней всего предположить, что это отец Леон. Так что будь вдвойне осторожен, проверка еще не кончилась. А с другой стороны, действовать надо быстро. Сможешь снова с ней поговорить? – Я даже не уверен, с ней ли я говорил. И вообще, был ли кто-нибудь в той комнатушке. – Мне нужно ее увидеть. Любым способом, но лучше, конечно, официально. Даль задумался. Вести обряд будет кто-то из старейшин, это понятно. Монастырь к «языческим мракобесиям» не должен и не станет иметь никакого отношения. Значит, если переговорить с самим Гаральдом, то возможно, он удовлетворит просьбу. А если просьба будет исходить от отца девушки, то он просто не сможет отказать. Хорошо, но… – И что решит ваша встреча? – Есть много способов защитить мага от разрушительных последствий его колдовства, и я не буду их описывать. Просто поверь, что такие способы есть. – Значит, встреча состоится. Пойдем. Незнакомец не стал расспрашивать, просто отправился следом за Далем. Они вернулись к «Вороньему гнезду». Дальгерт замешкался у порога, спросил: – Хорошо знаешь Виля? – Сегодня увидел в первый раз. – Тогда не удивляйся! – он решительно толкнул дверь. В зале оставались всего трое, и они, конечно, сразу повернулись к вошедшим. Виль резко встал, уперся пальцами в стол. Нахмурился. – Я, кажется, ясно дал понять, что не желаю тебя видеть в своем доме. – Тогда выйди к нам. У нас нет времени на ругань, а поговорить надо. – Вернусь! – кинул Виль своим и подошел к порогу. Его тяжелый взгляд уперся Дальгерту в переносицу. – Виль, я виноват во многом, это так. Но я не менее чем ты желаю ее вызволить… – Да? А что ты для этого сделал? Что ты можешь, мальчишка… – Я хотел сам стать добровольцем, – пожал плечами Дальгерт. – Но отец Леон нашел целых три причины, чтобы запретить мне это. Община и монастырь не одобряют этот способ защитить город и прибегнут к нему в самом крайнем случае. Они даже надеются справиться своими силами… – И ты говоришь мне это? Ты? Ты жалок, Дальгерт. Моя дочь с честью выдержит испытание, раз выбор уже пал на нее. Она не станет бежать от опасности, даже если ты посмеешь ей это предложить. Ты что думаешь? Что кровь Тарна превратилась в жидкую водицу и нам так же, как тебе, неведомо слово «честь»? Старейшины приняли решение. Сейчас не важно, что стало причиной именно такого выбора. Если бы жребий пал на кого-то другого, его родные люди так же, как я, переживали бы и сетовали на судьбу, но ни мыслью, ни поступками не стали бы пытаться переложить свою долю на кого-то другого. Ты меряешь всех по себе, так вот знай: таких, как ты, среди нас нет. Ты – изгой. Ты – слуга Спасителя. И ты – не от корней Тарна. Иди вон. |